– Неудобно знаешь, что? Против ветра или на потолок…
– Ссать? – догадался Толсторюпин и заржал.
– Меня тоже там никто не знает.
– Ты друг жениха.
– А ты мой друг. Значит, друг жениха тоже, – я немного задумался. – Только вот что…
Я тщательно проинструктировал Федора. Он – студент факультета журналистики, изучает в университете технику оформления газеты, русский язык и стилистику, историю зарубежной и русской литературы, логику, политэкономию…
– Хватит, хватит, – замахал руками Толсторюпин. – Я никогда этого не запомню. Ты мне что-нибудь попроще…
– Федя, ты хотя бы русский язык и стилистику запомнишь?
– Сталистику?
– Не сталистику, а стилистику!
– А какая разница?
– Разница в букве «И»! И еще – обязательно почаще упоминай имя, отчество и фамилию преподавательницы – Людмила Трофимовна Спаленко.
Адрес Саши Нетленного у меня был заблаговременно записан в блокноте.
Во дворе Сашкиного дома (как оказалось – дома дяди Пети, дяди невесты) нам был устроен царский прием. В полном разгаре шел «мальчишник» – прощание Александра Нетленного с холостой жизнью. Под навесом за длинным и широким столом, который так ломился от всевозможных яств, что пиршество Трех Толстяков (читай, Ефрема Михайловича) казалось теперь жалкой пародией на изобилие. Несколько кастрюль с первыми блюдами, пять видов второго, пять видов салатов, а самое главное – водка, коньяк, вино, пиво. И возрадовалась душа студиуса, и воздал он похвалу всевышнему, зажиточным сарапульцам и другу своему Сашке!
За столом чревоугодию предавалось семь-восемь парней и несколько мужиков в возрасте. Хозяйка Тамара Степановна – жена дяди Пети– хлебосольно суетилась вокруг нас. Немолодая, но все еще в теле женщина – типичная представительница центральной России, – проговорилась, что она учительница русского языка и литературы, а потому бесконечно рада, что Сашок, будущий родственник, выбрал гуманитарную стезю и станет журналистом, а возможно – писателем. Мы выпили за это.
– Людмила Трофимовна Спаленко, – подал голос вдруг Федор. Все уставились на него. – Ну это… наша училка по русскому языку и… эта… сталистики!
– Это – Федя, – поперхнувшись, поспешил я представить присутствующим Винни Пуха. – Учится на нашем факультете, мы – однокурсники.
– Д-да… – поспешно кивнул, несколько озадаченный Нетленный, – мы – однокурсники.
Он тут же вызвал меня покурить в сторонке, хотя сроду не курил, и задал вопрос не в бровь, а в глаз:
– Что за чудо ты притащил с собой?
Как можно короче, не вдаваясь в подробности, я описал наши злоключения и поведение Толсторюпина.