– Не торопитесь… – пробормотала Лидия, подозревая, что добром это не кончится. Но гость был непреклонен в своем решении и удалился в район санузла, где побеседовал с Эльвирой, которая по такому случаю постирала свой синий халат, который был ровесником старшей дочери.
– Я знаю, что у нас семья немного такая… – начала Эльвира.
«Вы бы знали, насколько».
– Нет, нет, ничего особого. Лежачие больные серьезно меняют весь уклад жизни, особенно в начале болезни.
– Рад, что вы нас понимаете, – фальшиво улыбнулся Аркадий, не собиравшийся строить из себя радушного хозяина. Впрочем, он и хозяином-то не был, уж тем более радушным.
– Не, у нас не особо изменилась жизнь с тех пор, как она перестала ходить… – задумчиво протянула Эльвира, мысленно перебирая последние однообразные пятьдесят лет, а предыдущие пять лет она особо не помнила.
– Хорошо, что вы так позитивно все воспринимаете, – улыбнулся Микулин, борясь внутри с ужасом и истеричным хохотом. Теперь он не будет смотреть фильмы ужасов. Их неправильно снимают. Когда среди ужаса появляется что-то забавное, тогда еще страшнее.
Вежливо беседуя со всеми по очереди, он был вынужден участвовать в совместном обеде, состоявшем из сарделек, белого хлеба и сахарного печенья, немного запыленного. На божественную амброзию не особо походило, но мать семейства считала иначе.
– Сардельки слегка лопнули. Извиняйте, – сказала Эльвира со вполне аристократической улыбкой без двух зубов, подавая железную миску, в которой лежали две потрескавшиеся сардельки. Есть их предполагалось ложкой. Какая-то карательная кулинария, подумал Владимир. Аркадий деликатно смахнул на пол тряпку для вытирания крови, чтобы в глаза не бросалась и мило улыбнулся.
Микулин вовсе не жалел, что пришел к Смолиным. Где еще можно найти такой цирк? Да еще и с бесплатной кормежкой. После больницы аппетит был просто волчьим. Он взглянул в тарелку и подавился вопросом, что за пакость там лежит, желание что-нибудь съесть пересиливало даже брезгливость.
– Совсем забыла вам водички налить! – вяло всплеснула руками Эльвира, также вяло поднялась и налила ему полкружки крутого кипятка, который почему-то пенился и был не очень-то прозрачным. Лучше было пить не глядя.
Разговор касался в основном трудностей ухода за лежачими больными и ликвидации возможных пролежней. Выкрутиться было сложно, пришлось припоминать обрывочные сведения на этот счет. В итоге Аркадий каким-то чудом сумел перевести разговор на тему, как варить сардельки, чтобы они не трескались. Авторитетного мнения на этот счет он не имел, к несчастью. Владимир тоже, но он предположил, что их не стоит варить слишком долго. Ему еще повезло, что на обед не было яичницы, после которой потребность организма в яичной скорлупе полностью удовлетворена. Что уж говорить про кашку, состоящую из слизи. Наконец, высидев с полчаса, он засобирался, понадеявшись не участвовать в светской беседе о вывозе мусора на полигоны твердых бытовых отходов.