Пашка ничего не ответил, он только смотрел на Инну и теребил висящий у него на шее кожаный шнурок с какими-то деревянными бусинками.
— Бездельничаешь, — строго продолжала Инна. — Что это такое?
— Скоро автостопом в Питер поеду, — сказал, подумав, Хиппа. — У Крокодила бездник. День рождения, значит.
— Взрослый человек, — покачала головой Инна, — а ума ни на грош. «К Крокодилу».
Пашка сделал жалобное лицо.
— Инна, может, со мной поедешь? А? Там весело будет. Хавка, Вайн…
Инна покрутила пальцем у виска:
— С ума сошел? Сам езжай к своему Крокодилу. Юра! — замахала она руками, завидев знакомую фигуру.
Пашка Хиппа вздохнул и погрузился в глубокое молчание.
— Ну как дела? — После «высокогорного спуска» Юра был явно в приподнятом настроении. — A-а, наш волосатый тут, — заметил он Пашку.
Тот нехотя пожал протянутую ему руку.
— А чего без настроения? — весело спросил его Юра. — Может, паспорт потерял?
Пашка содрогнулся. Потеря паспорта для хиппи означала катастрофу — нужно было идти в милицию, фотографироваться, а значит, стричься, расставаться с «хайром» — тщательно оберегаемыми от каких-либо посягательств длинными волосами. Поэтому он судорожно ощупал «ксивник» — висящую на шее небольшую сумочку из джинсовой ткани, где хранил свой серпастый-молоткастый.
— Не надо так шутить, — пробурчал Хиппа.
— Да ладно, — потрепал его по плечу Юра, — не обижайся.
Подошла их очередь.
— Нам два эскимо. Паша, тебе взять? — спросил через плечо Юра.
— Я сам заплачу, — обиженным тоном сказал тот и принялся пересчитывать мелочь.
— Куда пойдем дальше? — спросил Пашка, когда они доели мороженое и смотрели с гранитной набережной в темнеющие воды Москвы-реки.
Юра и Инна молчали. Обычно в это время они отправлялись в Нескучный сад, но там Пашка Хиппа был явно лишним. Пока они соображали, как бы им потактичнее от него отделаться, Пашу вдруг осенило:
— А пойдем силой померяемся.
Недалеко стояла небольшая будка, где любой мог измерить силу своих рук. Достаточно было ударить специальным молотком по железной блямбе — и тогда на деревянной планке поднималась вверх стрелка, указывающая количество затраченных килограммов.
Первым бил Пашка. От его удара стрелка едва поднялась до отметки «20».
— Эх, — ничуть не огорчившись, сказал он, — в детстве каши недоел.
Вслед за ним молоток взял Юра. Он примерился, замер на секунду и вдруг резким движением опустил его на блямбу. Стрелка взлетела и застряла у самой верхней отметки. Загорелась красная лампочка, и зазвенел звонок.
Аккуратно положив молоток на стол, Юра не без мальчишеского бахвальства небрежно бросил: