– Ничуть.
– Лжете. – (Теперь уже засмеялся Шейми.) – Есть важные открытия, ради которых совсем не надо отправляться на край света. Они совершаются здесь. Я это чувствую, мистер Финнеган.
– Шейми.
– Да. Шейми. Чтобы их увидеть, мне не надо уезжать куда-то далеко. Я смотрю, как дети, приходящие в мою школу, учатся читать, осваивают азы арифметики. Потом читают страницы из книг Киплинга или Диккенса, увлеченные мирами и персонажами произведений. Я вижу, как озаряются их маленькие лица, потому что в такие моменты они совершают собственные открытия… Конечно, это не сравнить с покорением горных вершин или путешествиями к истокам рек, но поверьте, их открытия волнуют ничуть не меньше. По крайней мере, меня.
Говоря о своих учениках, Дженни преображалась. Ее лицо начинало сиять, глаза сверкали, на щеках появлялся румянец, что делало ее еще красивее.
Они подошли к шумному и людному субботнему рынку на Кейбл-стрит. Торговля была в полном разгаре. Продавцы на все лады расхваливали и демонстрировали свой товар. Зеленщик жонглировал последними осенними яблоками. Мясники поднимали повыше куски баранины и говядины, давая покупателям полюбоваться сочной вырезкой. Торговцы рыбой отсекали головы у лосося, камбалы и пикши. У лотка, торговавшего подержанной одеждой и обувью, толпились женщины, выбирая своим детям башмаки.
– Столько картошки для двоих? – удивился Шейми, когда Дженни купила пять фунтов.
– Это не только для нас с отцом, а еще и для детей.
– Для детей? – переспросил изумленный Шейми, стараясь не выказывать удивления.
– Да. Я готовлю им. В основном корнуэльские пирожки. Ребятня уплетает их за обе щеки.
– Не знал, что у вас есть дети.
– У меня нет. Я говорю про учеников. Они вечно голодны. Бывают дни, когда эти пирожки – их единственная еда.
– Да-да, конечно, – пробормотал Шейми.
При мысли о том, что у Дженни могут быть дети и муж, он почувствовал совсем неуместную ревность.
Дженни сложила картошку в корзинку, расплатилась с продавцом и нагнулась за своей ношей.
– Позвольте, мисс Уил… Дженни. Можно я понесу вашу корзинку?
– Вы не против? Вы бы мне очень помогли.
– Ничуть, – ответил Шейми, беря у нее корзинку.
Вскоре к картошке добавился каравай хлеба, два фунта баранины и мускатный орех. Все это Шейми складывал в корзинку. Он заметил, как умело Дженни торговалась с продавцами, экономя пенсы на каждой покупке. Много ли получает священник? Скорее всего, нет. Шейми был готов держать пари, что бо́льшая часть этих денег тратится на еду и книги для детей и уголь для церковной плиты.
– Кажется, это последняя покупка, – сказала Дженни, добавляя в корзинку полфунта сливочного масла, и посмотрела на часы. – Надо поторапливаться. Отец скоро вернется. К его приходу я всегда делаю чай. Сегодня у него наверняка был утомительный день. По субботам он навещает больных. Ходили слухи о вспышке холеры на Кеннет-стрит. Надеюсь, это всего лишь слухи.