– Приветственный подарок.
– Зачем?
Щедрость плохо знакомых людей меня всегда настораживала. Обычно, получив малость, потом отдаешь в три раза больше.
– Ты, Алекса Колфилд, никогда не жила в маленьком городке, поэтому не в курсе, но у нас принято друг другу помогать.
– Раз так… – неохотно приняла я пакет, не представляя, как отказаться от дара после столь пламенной тирады. – В таком случае, как только открою лавку, пришлю чай. Какой вы… ты… предпочитаешь?
– Любой, если только его заваривает красивая хозяйка чайной лавки.
И почему же Фред Оутис, несмотря на дурацкое имя, глупую фамилию и холодные, влажные ладони, был таким милым?
– Тогда до встречи, Фред. – Я направилась к двери. – Заходи на чай. Только не сегодня.
– Почему? – окликнул он из-за прилавка.
– В моей лавке заколочены окна, чай просрочен, а входную дверь перегораживает прилавок.
– Звучит заманчиво.
– Заманчиво ровно до того момента, пока не увидишь это безобразие собственными глазами, – фыркнула я и, толкнув входную дверь, буквально вывалилась на улицу.
Сначала направилась в одну сторону, потом опомнилась, резко развернулась и пошагала в противоположную. Похоже, после встречи с сексапильным лавочником вид у меня был столь ошарашенный, что две лицеистки, ставшие свидетельницами метаний, залились ехидным хихиканьем. А может, они просто знали, какой одуряющий эффект производил сероглазый хозяин лавки «Тысяча мелочей» на особ женского пола, случайно подпавших под его обаяние.
Правда, не успела я сделать и нескольких шагов, как Фред меня снова окликнул, заставив оглянуться:
– Алекса, подожди!
Он подошел и протянул сложенный вчетверо листок.
– Когда будешь заказывать материалы, то скажи, что тебя прислал Оутис-младший и просил передать вот это.
– И что там?
– Посмотри, – улыбнулся он, снова продемонстрировав ряд белых зубов.
Я развернула записку и прочитала крупные печатные литеры: «Не обманывать!»
– Спасибо, Фред Оутис, – с иронией махнула я «грозным письмом». – Уверена, что теперь меня точно никто не попытается обмишурить.
Но записку все равно сунула невысокому торговцу дядюшке Биллу, похожему на надутый воздушный шар. К вечеру мне доставили материалы, банки с морилкой и лаком, а те же грузчики, что утром выносили мебель, за пару пенсов помогли вернуть на место многострадальный прилавок. Уже затемно пришел стекольщик, и в спальню вернулось окно.
Спать я ложилась с чувством глубокого удовлетворения, подкрепившись чудесной грудинкой, свежим хлебом и кипятком вместо чая. Для полного счастья оставалось дождаться плотника, купить еды и подумать о том, где найти мастера, способного вдохнуть жизнь в холодильную кладовую, за пять лет превратившуюся в обыкновенный чулан.