Впрочем, имелись и исключения, наиболее ярким из которых стала Эльвира.
Обладая врожденной предрасположенностью к пятой стихии и в достаточной степени ее развив, Шайрэн научился хорошо «читать» людей. Всем иномирным девушкам, как только они попадали в замок, ставили качественный ментальный блок, делающий их мысли недоступными, – таково было требование Верховного совета магов и закона, запрещающего менталистам без позволения вторгаться в чужое сознание. Но Шайрэну и не требовалось читать мысли этой девушки, чтобы понять: она действительно может составить Эйдану хорошую партию. И дело не только в необходимой энергетической составляющей.
Эльвира продемонстрировала выдержку и рассудительность, внимательность и умение держаться с достоинством. Она, безусловно, знала себе цену, но и не была лишена здоровой самоиронии. Качества, редко встречающиеся в одном человеке, а тем более женщине. Кроме того, она была еще и привлекательна.
Перед мысленным взором Шайрэна предстало лицо с высокими скулами, аккуратным прямым носом и охристыми, даже скорее янтарными глазами, обрамленное чуть растрепанными каштановыми прядями. За недолгое время общения Шайрэн успел отметить и стройную женственную фигуру, которую подчеркивало надетое на Эльвиру платье.
Да, эта девушка определенно хороша. Пожалуй, даже слишком хороша для такого балбеса, как Эйдан. Но вместе с тем именно девушка подобного склада могла сделать из него достойного правителя.
Нынешняя вэйра – жена правителя представляла собой полную противоположность Эльвире. Красивая, но пустая и помешанная на безделушках, милая с мужем, но деспотичная и жестокая с теми, кто находился у нее в подчинении, Иветта имела всего одну заслугу: она родила правителю наследника.
Следом за Иветтой мысли Шайрэна плавно переместились на еще одну женщину, презираемую им даже больше. Взболтав вино, он поднес бокал к губам, но, так и не сделав глоток, отставил его в сторону. Вместо этого поднялся с кресла и, подойдя к комоду, взял с него обрамленный в серебряную рамку портрет, на котором изображались двое: красивая молодая женщина и похожий на нее мальчик четырех лет.
Сердце, которое, казалось бы, за минувшие годы должно было покрыться непробиваемой броней, отозвалось ноющей болью. Болью, которая стала до того привычной, что он почти перестал ее замечать. Но что еще важнее – научился прятать так глубоко, что ни одна живая душа не могла бы ее разглядеть и заподозрить Шайрэна в том, что он способен испытывать подобные чувства. Его считали циничным и жестким, непоколебимым и практически всесильным.