Было время, когда Диара хотела поступить в Академию пяти стихий, выучиться на мага земли, но это желание так и не осуществилось. Привязанность к Эйдану и возможность видеть его пусть издалека, но зато каждый день перевесили, и Диара осталась прислуживать во дворце, оказывая помощь садовникам. Ее стараниями в дворцовых теплицах даже зимой цвели прекрасные розы, к которым она питала особую слабость, особенно к белым.
Уничтожение цветочного горшка злости не убавило. Выращенные комнатные незабудки с укором глядели на Диару, изломленно покоясь среди глиняных черепков, и это добавило ее и без того скверному самоощущению оттенок сожаления.
Остановившись посреди комнаты, Диара с силой сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Нет уж, так просто она не отступит! Пусть ее и не избрали для участия в дарховом отборе, она все равно найдет способ на него попасть! Немного времени в запасе еще есть… Или же и без участия сумеет добиться внимания Эйдана!
Подумав так, Диара горько усмехнулась: да уж, конечно… За столько лет он ни разу не посмотрел на нее, как на девушку, с чего бы ему перемениться теперь?
Неожиданно ее размышления прервал негромкий стук. Обернувшись в сторону арочного, увитого плетущимися розами окна, Диара увидела за ним небольшую птичку.
«Техномагическая?» – удивленно подумала девушка, отметив едва заметные металлические швы и заклепки на теле.
Драконы не очень-то жаловали техномагию, и, помимо кукол, которых изготавливал ее отец, подобных вещиц в Райхар’воде почти не было. Сторонний наблюдатель вряд ли бы рассмотрел истинную природу птицы, но Диара, знающая многие нюансы творений техномагов, была уверена, что не ошиблась.
Она открыла окно, впустив в комнатку морозный ветер и думая, что птица, должно быть, прилетела из империи.
– Что там у тебя? – вслух спросила Диара, когда та разинула клюв и из него выпала маленькая, туго свернутая записка.
Как только Диара взяла ее в руки, бумага мгновенно увеличилась в размерах, превратившись в полноценное письмо. Удивленно приподняв брови, дочь кукольника пробежалась глазами по его содержимому, а когда закончила читать, от недавней злости не осталось и следа. Бледные щеки окрасились лихорадочным румянцем, в кошачьих глазах появился блеск, а губы сложились в широкую, полную нежданного счастья улыбку.
Следующим утром меня перевели в новую палату… точнее, замковые палаты. И не перевели, а переселили. Мне достались целых три комнаты, одна из которых являлась спальней, вторая гостиной, а третья личной ванной, все удобства которой подтверждали: Дагория – мир не только цивилизованный, но еще и прогрессивный.