– Если бы здесь был кто-либо помимо меня, я бы тебе сказала. Но я не жду, что кто-нибудь еще появится в Комплексе.
– Почему?
– Как мы уже говорили, в мире бушует пандемия, и мы в изоляции. Ты веришь мне, _____?
– Да, по большей части. Но иногда не верю. Я с вами откровенен.
– Знаю и очень это ценю.
– Временами мне кажется, что я слышу за стенами своей комнаты голоса других людей. На мой взгляд, это не изоляция.
– Здесь больше никого нет. Ты слышишь меня, или шум воздуха в вентиляционной системе, или другие механические звуки, или ты слышишь звуки, раздающиеся в твоей комнате, и неправильно их интерпретируешь.
– Возможно.
– Здесь только ты и я. Обещаю. Скоро ты сам это увидишь.
– Скоро. Вы постоянно говорите: «скоро». По-моему, мы с вами по-разному понимаем значение этого слова.
– Твоя мать сидела с тобой дома до тех пор, пока ты не пошел в детский сад.
– Это сейчас она на экране, вместе со мной?
– Да.
– Я ее помню.
– Что ты помнишь?
– Я… я ее помню. Помню ее смех, помню, как она смущала меня перед моими друзьями, называя «солнышком» и «милым». Это так? Разве вы мне не говорили об этом?
– Когда ты пошел в школу, твоя мать снова стала работать в агентстве недвижимости. Она частенько работала по двадцать пять часов в сутки.
– Разве в сутках не двадцать четыре часа? Ой, подождите, вы использовали образное выражение. Вы хотели сказать, что моя мама работала подолгу, дольше обыкновенного, дольше, чем от нее требовалось.
– Твой отец работал в газовой компании Уэйкфилда, в основном как мастер по установке и обслуживанию оборудования.
– Скажите, на кого я больше похож, на маму или на папу?
– На мой взгляд, ты в равной степени похож на обоих родителей.
Ты уверен в том, что Анна ждет, чтобы ты снова спросил у нее, как ты выглядишь. Это унизительный вопрос. Сколько она ни говорит, что старается помочь тебе восстановить свою память, осознать в полной мере, кто ты такой, но если не считать нескольких твоих детских фотографий, она до сих пор не позволяет тебе увидеть то, какой ты сейчас. Зеркала в твоей комнате нет. В ванной тоже нет. У тебя есть только плоский экран и мимолетные мгновения, когда он становится черным. Ты плаваешь в этих чернилах, разлитых по черному стеклу, но это лишь силуэт, контур, размытое лицо, а затем экран скрывается за раздвижной панелью.
– Я бы хотела, чтобы ты рассказал мне о поездках на море со своими родителями.
– Зачем? Мы уже делали это вчера, дважды, а до того накануне.
– Потому что повторение поможет тебе вспомнить, и вспомнить больше.
– Практически каждые выходные, – говоришь ты, – мы уезжали из нашего старого дома в Потукете, в котором жили две семьи, на море в Наррагансетт.