— Что из этого? Для нас сейчас самое главное — раскланяться с нашими скотами и, не задерживаясь, поспешить в те места, которые обозначены на карте.
— Скажите, — довольно наивно перебил его Питер, — а если бы нам взбрела в голову фантазия не допустить вас к участию в дележе?
Его преподобие медленно поднял свои вялые веки и уставился на Питера пронзительным взглядом укротителя.
— Вы этого не сделаете по двум причинам. Во-первых, вы оба неграмотны и без меня в этой карте не разберетесь.
— Во-вторых?
— Во-вторых, в одном из карманов убитого лежал заряженный револьвер системы «Нью-кольт». Когда мы откопаем клад и вы попытаетесь надуть меня при дележке, я пристрелю вас обоих.
— Руку, ваше преподобие. Вы — мужчина!
— Итак, все ясно. Мы сию же минуту уходим отсюда, и пусть Клаас сам возится с этой оравой, когда кончится срок перемирия. Завтра на рассвете мы будем у водопада, то есть в нескольких шагах от цели.
Когда Клаас услышал этот откровенный разговор, его охватило бешенство. У таких медлительных людей, как он, бешенство особенно опасно, потому что оно удесятеряет их силы.
Была минута, когда ему хотелось броситься на трех мерзавцев и размозжить им головы раньше, чем они опомнятся. Но это привлекло бы внимание всех остальных. Не лучше ли будет следовать за ними по пятам, шаг за шагом, и, внезапно появившись в момент дележки, потребовать четвертую часть? Но для этого пришлось бы оставить обеих пленниц в фургоне, то есть на милость той оравы!.. Тяжелая борьба происходила у Клааса в мозгу. Жадность была побеждена.
Клаас сделал над собой энергичное усилие, подавил свою злобу, успокоился и негромко пробормотал:
— Ладно. Ступайте вперед. Проложите мне дорогу, а я приду, когда будет нужно.
Он медленно обогнул поляну и бивуак своих врагов и вскоре очутился у подножия скал, поросших эвфорбией.
Ночь была темная, но сияли звезды, и этого было достаточно, чтобы он мог взяться за работу.
У его ног дремал ручеек. Тихие воды едва текли по каменистому руслу. Клаас опытной рукой подрезал молочай, всячески остерегаясь уколоться о шипы или прикоснуться к ядовитому соку, который лился из каждого надреза. Стебли падали, скользили по скалам и сваливались в речку, обильно примешивая к воде свои ядовитые соки.
Почти вся ночь ушла на эту мрачную работу. Оставался какой-нибудь час до рассвета, когда Клаас благополучно вернулся в фургон.
Веря в успех своего замысла, он терпеливо ожидал развязки.
Когда люди ведут жизнь, полную приключений, они не имеют обыкновения долго предаваться усладам сна. В пустыне встают рано; там не знают, что такое борьба с подушкой, хотя бы потому, что подушкой обычно служит охапка травы, или полено, или камень. Веселые крики приветствовали появление солнца из-за холмов. На бивуаке все стали встряхивать друг друга, расталкивать спящих, и через минуту вся полян ка наполнилась шумом голосов, песнями, бранью.