Клаас имел ужасный вид. Окровавленный и изувеченный, он мрачно молчал все время, покуда решался вопрос о его жизни. Из всего, что было сказано, он понял только, что его не убьют.
Но оставят ли ему свободу движений, развяжут ли путы, от которых он весь посинел? Его великодушный победитель был так счастлив, найдя свою жену, что даже не подумал о заряженном ружье, которое лежало тут рядом. Да и нож все еще сверкал в траве.
Право же, он нелепый человек, этот француз. Вот он приказывает своему молочному брату развязать Клааса и догонять остальных. Да, именно так. Клаас свободен. Ему нужно всего несколько минут, чтобы расправить онемевшие члены.
Тогда он их догонит и убьет без всякой жалости эту красивую молодую женщину, которая так доверчиво опирается на руку своего мужа.
За это убьют его самого? Что из того? У него переломана челюсть. Все равно он еще долго не сможет принимать пищу. Немного раньше, немного позже
— все равно он обречен. Так уж не лучше ли погибнуть, отомстив слишком великодушному врагу?
На свою беду Клаас строил все расчеты, забыв о Жозефе. А в лице этого каталонца он имел дело с человеком не менее мстительным, чем он сам. Жозеф простить-то простил, но весьма мало полагался на раскаяние Клааса.
Вернув ему свободу, каталонец наказал бушмену незаметно следовать за ним по лесу, как тень, и не допустить с его стороны какого бы то ни было покушения.
Бушмен что-то с удовлетворением проворчал и скрылся в зарослях.
Прошло два часа, а он все не показывался. Его спутники вкушали заслуженный отдых на берегу реки и уже начали тревожиться за него, когда наконец он появился. На нем была черная кожаная куртка, огромный ягдташ висел у него через плечо, и в руках он сжимал непомерной длины ружье.
— Что это за диковинный наряд, дружище? — спросил его Александр.
— Тише! — прошептал негр, прикладывая палец к губам и приглашая француза отойти в сторону.
— В чем дело?
— Бур хотел убить белую женщину. Он уже прицеливался…
— Говори!..
— Меня скрывала листва, но я видел, как у него сверкали глаза. Тогда я взял отравленную стрелу. Яд нгуа. Я натянул тетиву, и стрела улетела. Она попала в глаз. Белый умер… Я взял его вещи…
— Ты верный слуга, и мой друг обязан тебе жизнью своей жены…
— Разве ты не спас моего ребенка, когда его укусила пикаколу?..