— За что!? — хохотнул парень.
— За сломанный зуб сестры.
— Сурово Вы с ним. Может, хоть на вечер пустите? Не одной же учебой заниматься?
— Тот и так прекрасно отлынивает. Если бы Август не отвлекался, то закрыл бы уже половину теории. А он в игрушки играет да в сети сидит, — уверенно отозвалась Ольха. — Господин считает, что заслужил свободу после двух теорий и практик с натяжечкой. Тоже мне жертва терроризма. Вот Сандра старается куда лучше. И наверняка начала готовиться заранее, в отличие от моего лодыря. Сколько ты экзаменов сдала, Солнышко?
— Эм… Все, — тихо отозвалась Шура.
— Уже? — не поверила услышанному женщина.
— Угу.
— Мы ведь недавно виделись в школе.
— Это была последняя теория, — девушка стушевалась еще сильнее.
— Да скажи им, — хихикнула Тори и подняла свой бокал. — За старшеклассницу!
— Торь, ты напутала. Сандра в средней школе, — с ленцой поправил подругу Улим.
— Ну и родители, — фыркнула блондинка. — Аск, хоть ты-то?
Парень сидел с поднятым бокалом. На заросшем густой щетиной лице играла косая ухмылка.
— За старшеклассницу, — прогнусавил он.
Шура продолжала скромно пялиться на собственные колени.
— Поздравляю, — искренне улыбнулась Ольха и немного злорадно добавила: — Август со стыда теперь сгорит.
— Может, позволим леди выпить вина, раз она теперь старшеклассница? — предложила Тори.
— Не стоит. Але по-прежнему двенадцать, — мягко отказал Аск на правах опекуна.
— Всего чуточку. Ты посмотри, какая она хмурая.
— Если она выпьет, то начнет язвить.
— Ха!.. Я б послушала, — усмехнулась блондинка. — Тем более, что вы так и не отпраздновали. Дай девушке повод для веселья, а то она совсем скисла.
— Ой, нет, — Шура помотала головой, вскидываясь на это предложение. — Я же говорила: мы с братом посидели за праздничным ужином. И мне правда не стоит принимать алкоголь.
— Ага. Сама готовила, сама отпраздновала. Знакомый способ отметить событие, — слишком понимающе вздохнула женщина и пригубила из своего бокала.
Рашей эта легкомысленная беседа сбила с толку. Начиная с того, что они были не осведомлены об ученическом статусе дочери, и заканчивая тем, что Тори успела узнать об этом раньше них. Да и в принципе та вела себя с Шурой куда фамильярнее, нежели раньше.
Улиму стало стыдно, а Леля неожиданно для самой себя рассердилась.
— Почему ты ничего не сказала? — спросила она у дочери.
— Мы не созванивались больше декады, — пожала плечами девушка.
— Могла бы сообщить.
— Зачем?
— Как это?.. Мы твои родители.
На этот аргументный аргумент Шура не нашлась с ответом, поэтому лишь поджала губы и снова уперлась взглядом в колени.