* * *
Над тёмной разрытой землёй дрожит и колеблется воздух. Ромхайн говорит, что он нагревается от согретой солнцем земли, становится лёгким, поднимается вверх, как дым от костра, поэтому и дрожит. Когда объяснял, запускал над горящим светильником пушинку — её унесло к самому потолку. Этайн выпрямляется, опирается о рукоять мотыги, которой выпалывает сорняки с грядок, и вытирает пот со лба.
Её муж — самый необычный человек на свете. Не так давно они приплыли сюда с целым караваном наполненных смыслянами лодок. Оглядев сырые, заросшие кустарником берега, усеянную могучими пнями вырубку и сложенные на высоком месте брёвна, молодая женщина затосковала — много времени нужно, чтобы обжить это место. Расчистку такой долины её народ считает подвигом, о котором барды поют от поколения к поколению. Смысляне помогут немного, и разъедутся по домам, а их самих, считая старух и подростков, дюжина и один. Что они смогут? Сегодня эти страхи смешно вспоминать.
С окончания строительства минуло всего пять дней, воздух ещё пропитан запахом смолы и древесной щепы. Самой не верится, сколько под руководством мужа за считанные дни смогли сделать две с лишком сотни мужчин. Легко строить, когда топоры не тупятся, а брёвна не нужно обрубать, выравнивая край — их режут длинными зубастыми полосами железа. Жаль, нет с ними доброго барда — какую балладу можно сочинить! Она прикрыла глаза, вспоминая:
Огромный пень вцепился в плодородную землю толстыми корнями, ни ураган, ни наводнение не способны пошевелить это чудовище. А муж привязал его толстыми верёвками к паре растущих на краю вырубки деревьев. Хитро привязал, через несколько небольших колёс с крючьями, не пожалел верёвки. Пень подкапывают немного, только чтобы засунуть под него несколько крепких жердей. По команде четверо смыслян налегают на жерди, лошади тянут свободные концы верёвок. Короткий треск рвущихся корешков, разлапистое чудовище легко, будто само собой, лезет из земли, выворачивая комья грунта, под радостные крики собравшихся ползёт к лесу.
Так почти везде — несколько брёвен, верёвка, колесо или два — и вколачиваются в речное дно сваи, легко, играючи, поднимаются на растущие стены тяжёлые брёвна.
Через две седмицы место преобразилось — отступил от реки сосновый бор, Сладкая, подпёртая бревенчатыми плотинами, растеклась двумя длинными, глубокими, но неширокими прудами. По обоим берегам к плотинам примыкают большие постройки, сложенные на фундаментах из крупных валунов. Из сырых брёвен срублены, потом придётся переделывать, но на первое время и так сойдёт. На верхней плотине уже вертится под напором падающей воды водобойное колесо, через несколько валов и бронзовых шестерён вращает мельничные жернова. Если колесо остановить и немного поработать длинными рычагами, вода начнёт качать мехи больших плавильных печей, похожих на стоящие вертикально глиняные яйца. После каждой плавки их приходится делать заново, но железа получается гораздо больше, чем в маленьких печках. Через нижнюю плотину вода пока переливается по желобам совершенно бесполезно — на все механизмы не хватило выдержанного дерева. Того, что удалось доставить с Извилицы, еле достало на жилые дома и самые нужные приспособления.