— Твоя мама?
Бутюк без особой радости кивнул.
— Забирай своего сына, — разрешил Роман противной бабе.
Женщина радостно залопотала, схватила парня за руку, но вдруг остановилась, и из-под бабьей суетливой шелухи вдруг выглянул волчий глаз:
— Добрый господин, у него ещё копьё с собой было, очень дорого стоит…
Она не успела отшатнуться — Роман уже стоял рядом, зажав её подбородок стальными пальцами и глядя в водянистые, блекло-голубые глаза.
— Каждый из нас торгует собой всерьёз? — и, снова переходя на смыслянский:
— Если обмануть — наказание тебе. Жадный не любить я.
Сверкнуло лезвие ножа, в пальцах Шишагова осталась прядь седых волос.
— Убираться отсюда двое, зол я есть сильно.
И в сторону жилья:
— Ласка, собаки жира принеси!
Женщина шарахнулась в сторону и быстро пошла в сторону Нирмуна, волоча за собой сына, будто телка на верёвке.
"Меньше народа, больше кислорода. Но мне почему-то кажется, будь его воля — остался бы Бутюк".
* * *
— Не моё это дело, но зря ты работника отпустил. Если сам не знаешь, у меня совета спроси. Скользкая баба, и слухи про неё разные ходят. Не ведьма, а живёт без рода, и крепких парней на её дворе всяких видали. Обвела тебя карга вокруг пальца!
Крумкач расстроился, будто сам маху дал, так ему стало обидно за Романа.
— Чего улыбаешься? Хочешь, чтоб за дурачка тебя окрест почитали?
Роман подошёл ближе, взял разошедшегося пограничника за предплечье.
— Торопись не надо! Гнилое нутро слышу большого далека. Со двор прогнать мало. Надо урок дать, после чтоб не хотеть такой ко мне ходить два раза… второй раз?
Так, второй раза не ходить, да. Тебя помощь нужна. Я делать, ты смотри, потом чтобы округа все знать, как я делать. Хорошо?
И Шишагов показал Крумкачу зажатую в кулаке прядь седых волос.
Подбежала Ласка:
— Хозяин, нет нигде собачьего жира!
Рома рассмеялся:
— Свиного принеси, из жирника.
Когда Шишагов в сопровождении всех своих домочадцев пришёл к священному месту, там уже собрались все жители хутора, кроме сурового пастуха Ходима — тот нынче на шаг не отходит от уменьшившегося в несколько раз стада.
Савастей, строго насупив брови, сурово вопросил чужеземца, не чёрную ли волшбу тот собрался творить в таком месте? Шишагов, как сумел, объяснил — напротив, хочу солнечным светом и очищающим огнём развеивать нечистые помыслы. Получив благосклонный кивок жреца, приступил к представлению.
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы — пионеры, дети рабочих!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров — Всегда будь готов!
Радостным шагом с песней весёлой
Мы выступаем за комсомолом!
Близится эра светлых годов,