Теперь, когда нам кое-что известно о заинтересовавших нас мужчинах, я, сидя неподалеку от них в зале суда, испытываю сильное искушение повернуться, окликнуть их по именам и задать какой-нибудь вопрос вроде: «Какого черта вы здесь делаете?» Но мы, разумеется, не можем себе позволить ничего подобного. Существует правило: если это возможно, не давай врагу понять, как много ты знаешь. Сейчас Нэш Кули и Мики Меркадо понятия не имеют, что мы уже выяснили их имена, домашние адреса, номера машин и страховых свидетельств, а также места работы. И продолжаем копать. Конечно, мы допускаем, что и у них есть досье на меня, на фонд «Блюститель» и на весь его немногочисленный штат. Что касается Фрэнки, то он всего лишь тень, и его никогда не вычислят и не поймают. Сейчас он за пределами зала суда, в холле здания и внимательно наблюдает за происходящим вокруг. Чернокожих в городке немного, и Фрэнки понимает, что, если будет чрезмерно активен, может привлечь к себе внимание, а это нежелательно.
Наконец в 2.17 в зале появляется судья Планк и, обращаясь к Сьюзен Эшли, просит пригласить нашего следующего свидетеля. В происходящих слушаниях нет никаких неожиданностей — все знают, что Зеке Хаффи вернулся во Флориду. Сюрпризом, однако, стало то, что он согласился дать свидетельские показания лично, если мы оплатим ему авиабилет. Кроме того, Зеке выдвинул еще одно условие: я должен был в письменной форме поклясться, что в его случае срок давности за правонарушение в виде дачи ложных показаний под присягой действительно истек и его не могут по этому поводу подвергнуть уголовному преследованию.
Сейчас Зеке счастлив, что находится на свободе. Мы знаем, что это ненадолго, но он, по крайней мере, говорит правильные вещи, мол, он исправился и будет вести честную жизнь. Присягая, Зеке, как положено, клянется говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Он уже много раз произносил эти слова в залах судов, а потом, будучи тюремным осведомителем с большим стажем, начинал лгать напропалую. В свое время рассказал придуманную историю о том, как его сокамерник, Куинси Миллер, хвастался перед ним, что отстрелил голову своему адвокату, а затем выбросил дробовик 12-го калибра в залив. Теперь Зеке признается, что в этом и в других случаях в обмен на его вранье ему существенно сокращали сроки, полученные им за продажу наркотиков, или засчитывали ему время содержания под стражей. Зеке заявляет, что сожалеет о том, что дурно поступил по отношению к Куинси Миллеру, и заверяет присутствующих, что ему всегда хотелось загладить свою вину.