Мосби заинтриговала деятельность нашего фонда. Он не сводит глаз с моего воротничка. Я рассказываю ему в слегка приукрашенном виде истории о том, как мы освобождали из тюрем наших клиентов. Потом плавно перехожу на Куинси Миллера и доходчиво объясняю, что он невиновен. Мосби, похоже, верит мне, хотя по большому счету ему безразлично то, о чем я говорю. Он просто молодой человек из пригорода, работает за двенадцать долларов в час, потому что без работы, пусть даже такой, ему не обойтись. Работу свою Мосби ненавидит. Ему омерзительно все — и то, что приходится бо́льшую часть дня, а зачастую и ночи, находиться в пространстве, обнесенном решетками и колючей проволокой; и то, что, надзирая за преступниками, постоянно думающими о том, как устроить побег, он подвергается опасности. Мосби противны царящий в тюрьме бюрократизм и необходимость следовать бесконечным правилам и инструкциям; он ненавидит насилие, начальника тюрьмы, постоянный стресс и психологическое давление, которым часто подвергается. И за все это — двенадцать долларов в час. Жена Мосби зарабатывает уборкой офисов, а ее мать, теща охранника, сидит с тремя внуками.
Вики нашла три газетные статьи о коррупции среди охранников Коррекционного центра Гарвина. Два года назад восемь из них были уволены за продажу заключенным наркотиков, водки, порнографии и особенно любимого уголовниками товара — мобильных телефонов. У одного заключенного нашли четыре сотовых — он продавал их другим обитателям тюремных камер. Заключенный признался, что гаджеты украл для него в каком-то магазине двоюродный брат и подкупил охранника, а тот за взятку пронес телефоны на территорию тюрьмы. В статье была приведена цитата одного из уволенных надзирателей, который заявил: «Мы не можем жить на зарплату в двенадцать долларов в час, поэтому нам приходится как-то крутиться».
За десертом — чернокожий охранник взял себе кусок шоколадного торта, а я ограничился кофе, — я говорю:
— Послушайте, Мосби, мне доводилось бывать внутри сотни тюрем, и я кое-что знаю о том, как там все устроено. Не сомневаюсь, что кто-нибудь наверняка видел, как на Куинси Миллера напали. Так ведь?
Он кивает и отвечает:
— Более чем вероятно.
— Чтобы совершить нечто серьезное, например изнасилование или порезать кого-нибудь, надо договориться с кем-то из охранников, который в нужный момент отвернется. Так?
Мосби улыбается и снова кивает. Я продолжаю наращивать давление:
— В прошлом году в Коррекционном институте Гарвина произошло два убийства. Они были совершены не в вашу смену?