Появляются двое сотрудников полиции Орландо в полной амуниции и с оружием. Я завязываю с ними разговор. Оказывается, они собираются пробыть в больнице примерно час, пока не прибудут тюремные охранники.
В 7.30 я получаю электронное письмо из тюрьмы. У начальника исправительного учреждения будет несколько свободных минут, и он готов встретиться со мной.
Я прибываю в Коррекционный институт Гарвина за сорок пять минут до десяти часов — назначенного мне времени. Мои попытки объяснить на контрольно-пропускном пункте, что у меня есть договоренность о встрече с начальником тюрьмы, ни к чему не приводят — со мной обращаются так же, как с любым другим адвокатом, приехавшим для того, чтобы повидаться с клиентом. В тюрьме все непросто. Правила и инструкции соблюдаются с максимально возможной строгостью или же на ходу меняются с тем расчетом, чтобы любая процедура и любое действие занимали как можно больше времени. Наконец проверки закончены, и один из охранников подвозит меня на мототележке для гольфа к зданию тюремной администрации.
Начальник тюрьмы — огромный чернокожий мужчина, весьма самолюбивый и с довольно развязными манерами. Двадцать лет назад он играл в футбол в чемпионате штата Флорида и даже побывал на драфте в Национальной футбольной лиге, где поучаствовал в десяти матчах, после чего серьезно травмировал колено. Кабинет начальника украшен собственными цветными фотографиями в футбольной форме и экипировке, футбольными мячами с его автографами, а также настольными лампами, сделанными из футбольных шлемов. Похоже, в первенстве штата он играл за «Упаковщиков». Начальник сидит за массивным столом, на котором разложены прозрачные файлы с документами и разнообразные бумаги — сразу видно, какой он важный и занятой человек. Слева от него стоит тюремный юрист, белый мужчина с бледным лицом, и держит в руках блокнот. Он смотрит на меня так, будто при желании может сейчас же потащить в суд, независимо от того, есть для этого какие-либо основания или нет.
— У меня примерно пятнадцать минут, — любезным тоном начинает разговор начальник тюрьмы. Его зовут Оделл Герман. На стенах можно видеть по меньшей мере три заключенные в рамку футболки, на спине которых написана его фамилия — «ГЕРМАН». Словно этот тип удостоился чести быть включенным в футбольный «Зал славы».
— Спасибо за уделенное мне время, — произношу я с видом умника, поднаторевшего в формальной вежливости. — Я бы хотел знать, что случилось с моим клиентом Куинси Миллером.
— Сейчас мы как раз занимаемся расследованием и пока не можем об этом говорить. Верно, мистер Бэрч?