Мне приходится висеть на телефоне десять минут, прежде чем она берет трубку.
— Что случилось? — спрашивает Нолтон своим твердым и решительным тоном.
— Единственный способ прижать Фицнера — это втянуть его в заговор, — произношу я.
— Попахивает провокацией.
— Наверное, вы близки к истине, но это может сработать.
— Я слушаю.
— Вы уже отправили Дилуку туда, где его не должен никто найти?
— Нет. Он пока здесь.
— Нам нужно, чтобы, перед тем как исчезнуть, Дилука выполнил еще одно поручение.
На ипподроме Хайалиа-Парк Дилука выбирает место на трибуне поодаль от остальных зрителей. В руках у него программка бегов, словно он готов начать делать ставки на лошадей. На нем новейший микрофон, способный уловить фырканье оленя на расстоянии тридцати ярдов. Меркадо появляется через тридцать минут и садится рядом с Дилукой. Мужчины покупают у разносчика две бутылки пива и внимательно наблюдают за очередным забегом.
Наконец Дилука говорит:
— У меня есть план. Миллера снова перевели, теперь его палата находится между двумя операционными. Состояние Миллера продолжает улучшаться, но выпишут его еще не скоро. Охранники постоянно меняются, и кто-нибудь наблюдает за дверью в его палату. Время от времени тюрьма присылает для охраны Миллера своих надзирателей. Здесь-то как раз и начинается план. Мы раздобудем комплект униформы тюремного надзирателя у Стоуна, и один из моих парней переоденется в него. В нужный момент мы позвоним и скажем, что в больнице заложена бомба. Может, даже взорвем что-нибудь в подвале, так, чтобы никто не пострадал. В больнице, понятное дело, возникнет переполох. Наверное, объявят тревогу, в общем, все начнут сходить с ума, как всегда бывает в подобных случаях. В суматохе наш парень проберется в палату Миллера. Он воспользуется шприцом-автоинъектором — мы раздобудем его в аптеке и зарядим рицином или цианидом. Наш человек всадит его Миллеру в бедро, и через пять минут он отправится на тот свет. Даже если Миллер в этот момент будет бодрствовать, он не успеет отреагировать и оказать сопротивление, но, вообще-то, врачи держат его на препаратах. Мы сделаем все поздно ночью, так что он наверняка будет спать. Затем наш человек выйдет из палаты и смешается с толпой.
Меркадо, отхлебнув пива, хмурится:
— Не знаю. По-моему, это очень опасно.
— Так оно и есть, но я бы все-таки рискнул. Разумеется, исполнителю надо будет заплатить.
— Я думаю, там везде камеры.
— Есть камера над дверью, но не в палате. Наш человек войдет в палату, поскольку он будет в форме охранника. Оказавшись внутри, он все проделает за какие-то секунды — и нырнет в хаос, который будет твориться вокруг. Если даже попадет в объектив камеры, это будет не страшно. Никто никогда не узнает, кто он такой. Уже через час я отправлю его куда-нибудь самолетом.