— Значит, жена хотела вам отомстить?
— Да она меня просто ненавидела. У меня никогда не было дробовика, Пост. Проверьте по документам.
— Мы это уже сделали. Действительно, все чисто.
— Вот видите.
— Однако документы в таких вопросах большого значения не имеют, особенно в этом штате. Есть сотня способов раздобыть оружие без всяких бумаг.
— Кому вы верите, Пост, мне или этой лживой бабе?
— Если бы я не верил вам, Куинси, меня бы здесь не было.
— Да. Ну, насчет дробовика я как-то еще могу понять, но почему она соврала насчет фонарика? Я его прежде никогда не видел. Черт, они ведь даже не смогли предъявить его на суде.
— Ну, если допустить, что ваш арест, судебный процесс над вами и вынесенный вам приговор были звеньями некоего плана, цель которого состояла в том, чтобы подставить невинного человека, то приходится сделать вывод, что полиции нужно было заявление Джун о том, что фонарик принадлежал вам. А ее мотивом была ненависть.
— А как бы я смог заплатить то, что задолжал, находясь в камере смертников?
— Важный вопрос. Вы, видимо, хотите, чтобы я проник в ее сознание?
— Ох, не надо, не делайте этого. Она же, черт бы ее побрал, чокнутая на всю голову.
Мы оба смеемся. Куинси встает, потягивается и спрашивает:
— Сколько времени вы сегодня будете здесь, Пост?
— Три часа.
— Знаете что, Пост? Площадь моей камеры шесть на десять футов. То есть примерно такая же, как у этой каморки, в которой мы с вами сейчас находимся. Мой сокамерник — белый парень. Он тоже откуда-то из южных штатов, сидит за наркотики. Неплохой человек. Не худший вариант, когда речь идет о сокамернике. Но вы можете представить, что это такое — постоянно, день за днем, год за годом находиться в клетке рядом с другим человеком?
— Нет.
— Конечно, поначалу мы с ним вообще не разговаривали, больше года ни словом не обмолвились.
— Почему?
— Мы друг друга терпеть не могли. Нет, в принципе, я ничего не имею против белых, Пост, но между ними и нами, чернокожими, много различий. Взять хотя бы музыку. Я слушаю Мотаун, а ему нравится эта чушь — кантри. Моя койка всегда аккуратно заправлена — прямо конфетка. А этот тип — настоящий неряха. Я к наркотикам даже не притрагиваюсь. Он — часто обдолбанный. Ладно, не буду больше об этом, Пост. Извините, что вообще затронул эту тему. Сам ненавижу нытиков. Я рад, что вы здесь, Пост. Вы даже не представляете насколько.
— Для меня честь быть вашим адвокатом, Куинси.
— Но почему? Вы ведь не так чтобы очень много зарабатываете? То есть, я хочу сказать, представляя интересы таких людей, как я, больших денег не сделаешь.