В свои шестьдесят шесть лет Макнатт, несомненно, принадлежит к наиболее молодым обитателям поселения. Вскоре я вижу его — на голове у него, как мы и условились, синяя бейсболка с логотипом клуба «Атланта брэйвс». Я подхожу, и мы усаживаемся за стол для пикника у стены, оклеенной десятками рекламных плакатов и информационных сообщений. Макнатт полноват, но, похоже, находится в неплохой форме. По крайней мере, не носит с собой кислородную подушку.
— Знаете, мне здесь нравится, — говорит он таким тоном, словно извиняется. — Тут много хороших людей, они заботятся друг о друге. Ни у кого из них нет денег, и потому все они, что называется, без претензий. Мы стараемся вести активный образ жизни, для этого здесь есть немало возможностей.
Я в ответ говорю какую-то банальность — что-то о том, что место действительно неплохое. Если у моего собеседника и возникли подозрения относительно повода моего визита, то внешне это никак не проявляется. Ему явно хочется поговорить, и он гордится тем, что кто-то приехал его навестить. В течение нескольких минут я напоминаю ему об основных этапах его карьеры в правоохранительных органах, и в конце концов до него доходит, с чем связано мое посещение.
— А почему вас так интересует Куинси Миллер?
— Он мой клиент, и я пытаюсь добиться, чтобы его освободили из тюрьмы.
— С тех пор как он был осужден, прошло много времени, верно?
— Двадцать два года. Вы были с ним знакомы?
— Нет, во всяком случае, до убийства.
— Вы побывали на месте преступления?
— Разумеется. Когда я приехал, Фицнер был уже там. Он быстро примчался. Помню, попросил меня подвезти миссис Руссо домой. Она обнаружила тело и позвонила в службу 911. Как вы понимаете, бедная женщина находилась в ужасном состоянии. Я отвез миссис Руссо домой и посидел с ней до приезда каких-то ее друзей. Это был сущий кошмар. Потом я снова отправился на место преступления. Там, как всегда, всем распоряжался Фицнер, он постоянно рявкал, отдавая указания. Я заметил, что, по моему мнению, нам, как положено, следует вызвать полицию штата. Но Фицнер заявил, что сделает это позднее.
— Он действительно это сделал?
— На следующий день. Не особенно торопился. Ему не хотелось, чтобы по этому делу работал еще кто-нибудь, во всяком случае по горячим следам.
— А какие у вас были отношения с Фицнером? — интересуюсь я.
Макнатт растягивает губы в улыбке, которая кажется не слишком приятной.
— Буду с вами откровенен, — произносит он с таким видом, словно до этого момента врал мне напропалую. — Фицнер сделал так, что меня уволили, и выгораживать его я не собираюсь. Когда город нанял меня в качестве начальника полиции, он занимал должность шерифа уже двадцать лет. Никогда не уважал ни меня, ни кого-либо из подчиненных мне офицеров. Фицнер держал весь округ железной рукой и не хотел, чтобы кто-то еще с полицейским значком вмешивался в то, что он делал на территории, которую считал своей.