– Ладно. А ты хорошенькая! И волосы у тебя шикарные, необычные. Обожаю драть блондинок, – ублюдок ржёт, брызжа слюной, а я не верю в то, что слышу. – Отсосёшь каждому, ещё на неделю продлим! А если в жопу дашь, может вообще забудем должок. Но, лапуль, тебе надо постараться.
– Отличная идея, Бармалей, – выкрикнул кто-то из толпы. – Я не прочь оттянуться.
Остальные твари дружно подхватили идею главного. Смеясь, банда мразот обступает меня со всех сторон, заключая в плотное кольцо.
– Нет, прошу, пожалуйста. Поймите, я одна осталась. У меня никого нет.
Как по команде, все четверо верзил распускают ширинки. Я зажмуриваюсь, закрывая рукой глаза, отступаю назад, пока не упираюсь спиной в холодную стену подъезда.
– Чё глазёнки прячешь, Белоснежка? На колени вставай и соси. Каждому. Мне, в первую очередь.
Покрываясь липкой дрожью, я покорно опускаюсь на колени, прямо в своём подъезде, стоя на лестничной клетке. Мерзавцы начинают ржать громче, забавляясь над моим позором. Шорох одежды. Какие-то чмокающие звуки. Кто-то из них уже дрочит, разогреваясь перед предстоящим весельем.
Неужели я опущусь до такой степени, что буду сосать банде вонючих мужиков?
Раз.
Два.
Три.
Мысленно считаю, а потом быстро юркаю между ног одного из верзил, несусь вниз по лестнице.
– Ах ты ж блядь! Юркая какая!
– Здорово, аппетит нагуляем! – маты и топот нескольких пар ног преследует меня по пятам.
– Помогите! Пожалуйста, на помощь!
Я вылетаю на улицу, в домашних тапках и халате, но кругом тишина. Ни одного прохожего. Бегу к дороге, так как там вижу проезжающие машины.
Позади раздаются бранные оклики, свист преследователей. Они нарочно надо мной издеваются. Свистят, кричат, запугивают, загоняя в тупик. Бандитское отродье развлекается.
Мне остаётся совсем чуть-чуть до дороги. Как вдруг, запаниковав, я спотыкаюсь о кочку, и падаю плашмя прямо у обочины, сдирая ладошки до крови.
Визг.
Запах горелой резины.
В паре метров от меня останавливается ослепительный чёрный автомобиль. Судя по рёву мотора и низкопрофильным колёсам – спортивный.
Как раз в этот момент преступники меня настигают. Тот самый, жирный Бармалей, от которого несёт пивом и перегаром, хватает меня за локоть, вздёргивая вверх.
– Допрыгалась, коза шустрая! – кроет матом со всех сторон, грубо встряхивая. – Нежным с тобой, сука такая, теперь уже не буду.
– Пустите, пустите, – хнычу, отчаянно дёргаясь в тисках урода.
Бесполезно. Как будто в лапы к медведю-переростку попала.
Первая мысль – мне точно конец. Как вдруг начинает происходить что-то странное. Та навороченная тачка моргает фарами. Вышибала затыкается. Хватка на пульсирующем болью предплечье ослабевает. Он смотрит на тёмную фигуру, мелькающую в лобовом стекле, быстро меняется в лице. Дружки подонка, вскинув руки вверх, медленными шажками начинают отступать назад, словно сдаются, словно по ним стрелять собираются.