Несмотря на то, что мы обе поправились, нас ещё долго не выпускали из больницы и долго не говорили о том, что родителей уже нет в живых. Мы наивно полагали, что скоро кончится весь этот кошмар и мы все вместе поедем домой.
Но этого не случилось… Вместо этого нас ждало новое и беспросветное будущее. Таких, как мы, исцеленных, было много. Но врачи нашли в нашей крови что-то такое, что их удивило. Я не особо вникала в это, мне просто хотелось уйти из больницы и всё.
Мы видели сквозь стекла между палатами других детей и подростков. Мы даже играли с ними и пытались общаться с ними на пальцах. Было порой забавно.
Нашу госпитализацию, как я потом узнала, строго засекретили. Всех, кто заразился этим вирусом, спрятали в карантин, но нигде в новостях об этом не упоминалось. Каждый день привозили всё новых и новых детей.
Палат было много. Многие помещения были настолько далеко расположены, что мы даже вглядываясь, не могли рассмотреть лица лежащих там детей.
Врачи заходили к нам всегда в спец.костюмах. Словно мы какие-то прокаженные… Меня это злило, ведь мы были абсолютно здоровыми!
А затем я стала замечать, что детей по одному куда-то уводят, но назад они не возвращаются. Иногда кто-то из тех, с кем мы общались знаками, пропадали без следа. Мы решили, что их выписывают и с надеждой в сердце ждали, что и нас вот-вот заберут туда же!
Первый страх посетил нас, когда в соседнюю палату привезли сразу несколько тяжелобольных подростков. Они не могли ходить и самостоятельно питаться. Мы с удивлением разглядывали новых подселенцев, а что ещё делать, если тебя оторвали от мира? Выдернули из жизни…
Эти новенькие один за другим умирали. В моей жизни это была первая встреча со смертью. Для Иришки – тоже. Я насильно заставляла её подходить к окнам исключительно другой стороны и тщательно следила, чтобы она не видела, как я плачу.
После этих ребят были и другие. Я назвала эту палату камерой смертников. Мне хотелось, чтобы они просто взяли и закрасили это стекло! Персонал, который изредка посещал нас, вообще не проявлял никакого интереса к нам. Они не отвечали на вопросы, они не задерживались, делали свою работу и уходили. Словно роботы…
До сих пор я не знаю, что происходило с этими детьми. Может быть они уже были заражены новым штаммом мутировавшего Коронавируса, а может быть на них ставили опыты… Почему я так решила?
Дело в том, что за эти две недели, когда я уже просто вешалась от отчаяния, непонимания ситуации и страха, в комнате смертников стали появляться те, с кем мы активно общались и кто уже давно выздоровел. Это вызвало у меня волну нового ужаса.