— Граф, сейчас есть стрелки? — Это ожил Бьёрн, едущий первым. — Я не ощущаю.
— Да ты и с утра не ощущал, — заметил Сигизмунд.
— Точно. Вот и интересно.
— Хрен знает, — честно признался я. — Я не ясновидящий, я жопочующий.
Отроки загоготали. Катрин, смирившаяся с участью и системно дующая губки, тоже на долю секунды улыбнулась.
— Как думаешь, твои люди сдержат слово? — спросил я её, чтоб не молчать.
— Должны. Только Мигель мог… Играть по-своему, — призналась она.
Пауза.
— Ричи, он был мне как второй отец. С детства меня воспитывал.
— Но был предан твоему братцу, — парировал я. — И был «твоим» только пока ты не делала против Карлоса резких движений.
— Он был предан дяде. Карлос, он… — Сеньорита нахмурилась, задумавшись о своём, но в эти материи лезть я не хотел. Я не знаком с её семьёй достаточно хорошо для этого. Не маленькая, пусть сама думает, кто для неё кто. Но мне показалось, что этот Мигель её если б и не убил, то скрутил и доставил к сеньору в случае шухера. Хотя смерть его была случайной. Я хотел вырубить его ударом по кумполу у самых ворот, чтобы не сгорел и дымом не задохнулся. Пока оклемается, нам помешать уже не успеет — будем далеко.
— И всё же. Что дальше? Как нам жить после случившегося? — задал я вопрос, подавая пробный мяч. Всё равно кроме как трындеть, мне делать было больше нечего. У меня нет природной интуиции, какие описываются в романах. И искусств ассасинов и разведчиков я не знаю, опасности на расстоянии не вижу. Бьёрн и Лавр с арбалетами в руках, высматривающие, что творится по сторонам и впереди, куда компетентнее. Сигизмунд стрелял с лошади, арбалет перезаряжать слезать не стал, а потому снял с плеча заготовленный заранее лук, и управляется им он прекрасно. Я — на самый крайний случай, если потребуется огонь для возможности отвлечения внимания, последний шанс, а до этого пока далеко.
— Я не знаю, — покачала она головой. — Ты мне понравился… Тогда. Искренне понравился. Я была счастлива, и хотела ехать с тобой. И ты напрасно говоришь, что тебя бы убили. Нет, тебя бы ВЕРБОВАЛИ, Ричи. Как графа, владетеля, лояльного и союзного Карлосу. А теперь… — Разочарованный вздох.
— Кто такие, чёрт возьми, носители древних знаний? — продолжил пытать я. — Сколько их было?
— Почему я должна говорить? — сморщила она носик.
— В качестве инвестиции в будущие взаимоотношения. Разве оно того не стоит?
Мы покинули площади и поехали по главной улице Старого города. Людей и правда согнали, люди стояли в боковых улочках, за линией стражников оцепления. Стражники стояли к нам спинами, все такие красивые, в собственных типовых бригантинах и кольчугах (усиление у них, террорюги какие-то сестру короля и сеньора города в заложники взяли), но вот глаза обывателей я видел. Испуг там был, страх попасть в жернова разборок владетелей, где крайним станет весь город, но был и интерес. И была… Страсть. Они болели, как фанаты на футбольном матче. Кто-то за меня, желая мне удачи, кто-то наоборот, меня ненавидел. Нам вслед слышались и подбадривающие крики, и пожелания сдохнуть, и к счастью наверное, что раздельных трибун тут ещё не придумали.