Осталась лишь кружка в руках у судьи. За вечер его работа превратилась в прозвище, а имя его запоминать никто не собирался, вот и выходило, что мужчина теперь сидел и смотрел на остатки настойки в этой кружке, считая, что над ним тут лишь глумятся, пока Роберт не коснулся его руки и не попросил жестом кружку.
– Посуду надо вымыть сразу, иначе на нее наползут ядовитые муравьи, – пояснил он, не дожидаясь реакции от Тибальда, что сидел на бочке и смотрел прямо в круглое окошко шефского барака.
Больше всего в этот миг он мечтал добраться до Карин, только не знал, как при этом избавиться от ее защитника, желательно навсегда, потому что на шее у насильника все еще виднелся след от цепи, и глотка болела от каждого глотка.
– Тибальд! – снова окликнул его Роберт. – Мне помощь нужна.
– Я должен идти на вышку, – ответил мгновенно тот и швырнул ему ключ. – Отстегни новенького, пусть пашет, и ведра на него скинь.
– Шеф сказал, что ведра твои, – напомнил Роберт, поймав ключ. – Не думаю, что ты его можешь обмануть.
– Да пошел Шеф на хуй! – тут же ответил Тибальд. – Неужели вы не понимаете, он эту бабу просто для себя оставил, ну или для этого ее капитанишки, а сам…
– Тибальд, заткнись! – перебил его Роберт и отмахнулся. – Хотел на вышку – вали, но не неси эту херню.
– А че херню сразу? Почему Шеф не может любить трах?
– Просто отвали, – устало сказал Роберт и снова посмотрел на судью. – Ты мне поможешь? Я могу снять наручники, но сам понимаешь: если ты что-то натворишь, у меня будут проблемы.
– А что делать надо? – на всякий случай спросил судья.
Ему хотелось занять себя делом и в то же время он опасался, что дело это окажется слишком мерзким.
– Принести воды, отмыть посуду, только не здесь, а за пределами лагеря у муравейников, ну чтобы наверняка, ну а потом, может, и отхожими ведрами займемся. Ребята еще не скоро вернутся. На посуду они воду накачали, а на ведра из старой колонки возьмем. В общем, мне бы еще две руки…
Он неловко почесал затылок и даже улыбнулся, заставляя судью окончательно растеряться. Ему вдруг показалось, что он говорит с обычным парнем, организатором какого-то похода, этаким добродушным толстяком, но никак не преступником с ЗиПи3.
– А за что ты здесь? – спросил судья пораженно.
– Отравил нерадивых работодателей, которые почти в рабстве работников держали. Повар я, а Шеф говорит, что дебил, а ему виднее.
Судья даже растерялся, не понимая, как трактовать это заявление, но Роберт пояснил.
– Ну, он − Оливер Финрер, слышали про такого? Так вот, если он говорит, что я не герой, а идиот, то так оно и есть. Потому что если даже он не герой, то все мы тут идиоты, а ты что натворил?