Стена почета в университете была как во многих других. Под неоновой надписью с названием факультета располагались короткие зацикленные видео с портретами людей. Казалось, будто они улыбаются, но все эти люди не имели никакого смысла для него. Девять кафедр. Под каждой – три фото. Над ними три самых именитых ректора, но в чем смысл Оливеру было непонятно.
– Смотри сюда, – сказал Симон, показывая на пустой прямоугольник, в котором мерцала эмблема университета. Она вращалась между двумя фотографиями в самом центре отведенного пространства для кафедры энергетики.
– И что это? – непонимающе спросил Оливер, нервно кривясь.
– Это место Витура, – неожиданно признался Симон. – Я знал, что он тут когда-то был, но, когда все уничтожили, фото тоже убрали, – дрожащим голосом стал говорить Симон. – Я, когда пришел сюда работать, узнал, что кафедра оставила пустое место и повесила квадрат в центре. Он раньше с краю был – ну все же молодой, зеленый, как-то неприлично в центр, а потом я об этом забыл, а сегодня, знаешь… прихожу, смотрю – все еще квадрат. Подумал, может, совпадение, зашел на кафедру, а новый заведующий сказал, что так будет всегда, раз уж из истории кого-то вытерли.
У него дрожал голос, и он внезапно умолк, как будто собственных слов испугался.
– А почему это важно сейчас? – осторожно спросил Оливер, невольно хмурясь и напрягаясь всем телом.
Он забыл про кофе. Он слушал деда, смотрел на этот квадрат и не понимал, зачем все это происходит, а оттого нервничал до дрожи в каждой мышце.
– Я получил от него письмо этой ночью, – признался Симон. – Оно пришло мне на почту, как будто с его рабочей почты, словно ее не заблокировали и… он хотел, чтобы ты тоже это увидел. Там видео и файлы и…
Симон замолк, потому что сам не мог понять, что он хочет сказать. Он испытывал столько всего, что слова в голове путались и сбивались.
– И почему мы тогда стоим здесь и смотрим на какую-то гребаную стену? – спросил Оливер и даже не поморщился, ощутив легкий удар током от браслета. Он проходил по металлической руке и обжигал плечо, но другого слова для того, чтобы выразить то, что было у Оливера в голове, не существовало.
– Я не знаю, – жалобно и виновато сказал Симон. Он-то не спал всю ночь. Он давно посмотрел присланное видео, раскрыл файл, отнес часть из них на кафедру энергетики, потому что там смогут оценить их лучше, но внутри у него все металось, как в лихорадке.
Один из лучших ученых человечества жил непонятно где, изгнанный людьми, и все равно отдавал им свою работу. Этого Симон просто не понимал, а главное – не мог отделаться от чувства стыда за такое человечество, не заслуживающее таких умов, таких открытий, таких героев, которые иногда появляются, а потом оказываются за бортом.