Илана чуть покраснела, быстро переглянулась с остальными, возразила, — Это было на спор и к тому же, я оттуда ушла на своих ногах и при памяти. А не как ты.
— Это да, — включилась в разговор доселе молчавшая Руслана, — чуть со стыда не сгорела, когда нашего мужа словно мешок картошки нести пришлось через весь Кремль, грузить в машину и везти в поместье.
— Э-э, чё началось-то?! — воскликнул я, — что за предъявы? Раньше же всё нормально было?!
— Раньше ты был свободный человек, а теперь муж. Теперь по твоему поведению будут судить о всех нас. Поэтому будь любезен, соблюдать правила приличия и больше так не пить. К тому же, от твоего пьянства будет страдать исполнение супружеского долга.
Я как рыба молча глотал ртом воздух выслушивая всё это, сказанное Златолесской с невозмутимым видом.
— Тоесть вот как, — справившись с шоком, с поднимающимся изнутри негодованием произнёс я, — как кольцо… то есть браслет одели, так значит мною командовать можно стало?!
— Да убоится муж жены своей… жён. — Произнесла, цитируя непонятно откуда, Мирослава.
— Муж да повинуется своим жёнам, ибо жена есть глава мужа… — вторила ей Светлана.
— Досада, стыд и большой срам, когда муж будет преобладать над своими жёнами, — важно дополнила Марина, и я понял, что карета потихоньку начинает превращаться в тыкву.
— Всё понятно… — с раздраженным шипением протянул я, — вот как вы заговорили. А я тогда… я тогда… тогда я… Я вам тогда не дам. Никому. — Я обвел пальцем всех жён, — Месяц без секса посидите, посмотрю как запоёте.
— Дорогой, — словно бы невзначай произнесла Златолесская, — а ты не забыл, что у меня в поместье гарем есть?
Я сощурился. Такой подлости, честно сказать, не ожидал. Принялся буравить пристальным взглядом невозмутимо попивающую чаёк боярыню. А ведь казалась такой правильной. Всё в любви признавалась, дорогие подарки дарила. А тут вон как. Чуть что, так сразу в гарем, с мальчиками зажигать.
— Не ожидал, — произнёс уже вслух, обратил взор на самых моим молодых супружниц, что старались держаться уверенно, но в глаза, почему-то, мне не смотрели. — Что, Кристина, ты тоже в гарем развлекаться поедешь?
Девушка чуть виновато взглянула, но затем твёрдо произнесла, — Если будет надо — поеду. Нельзя поддаваться на шантаж, иначе потом будет только хуже.
Постояв молча с минуту, грозно раздувая ноздри, я понял, что ситуация заходит в тупик. Хотя бы потому, что месяц без секса мне и самому был как-то не в жилу. Не онанизмом же заниматься через день. А значит, вопрос надо было решать другим путём. И тут меня озарило, — надо дать ассиметричный ответ!