Из комнаты выходил с не слишком радостными мыслями, что в следующий раз кто-то додумается совместить оба препарата и меня будет ждать зрелище которое я вряд-ли скоро забуду.
А затем противостояние начало набирать обороты и в средствах уже никто не стеснялся. Каким-то образом им удалось перетянуть на свою сторону даже часть фрейлин и борьба вышла на новые рубежи. Я же только ходил и матерился.
Вот как, ну вот как, соревнование, с попыток переспать со мной самой, вдруг превратилось в состязание не дать со мной переспать другой?!
В этом вопросе дамы не гнушались ничем и вскоре дворец стал напоминать сумасшедший дом с какими-то полоумными ниндзя, передвигающимися исключительно тайком и разбрасывающими везде и всюду ловушки!
Зоной свободной для перемещения оставалась лишь моя спальня с кабинетом и прилегающие коридоры, в крыло же, куда поселили женщин, заходить стало попросту опасно.
Один раз, прямо после того, как я по быстрому решил воспользоваться туалетом одной из дам, в нём взорвался унитаз, благо я уже успел захлопнуть за собой, выходя, и осколки санфаянса застряли в двери, а не в моей спине и заднице.
В другой, стоило коснуться массивной металлической ручки, как меня хорошенько трахнуло током.
В третий… Впрочем, перечислять всё, что со мной приключилось, было слишком долго, проще было сказать, чего со мной так и не произошло.
Две недели! Именно столько творилась эта вакханалия, за время которой я ни разу, ни с кем, не смог переспать.
Две недели вынужденного воздержания и хождения по дворцу как по минному полю меня превратили в злобное, дёрганное существо готовое растерзать первого попавшегося на клочки. И тогда я понял, что пора с этим всем кончать. Иначе дальше будет только хуже.
— Перемирие, бать вашу, перемирие! — орал я, ходя по коридорам и стуча половником по крышке от кастрюли, которые я стащил на кухне, за неимением других средств привлечения внимания.
— Сегодня вечером общий ужин в столовой. Никакой магии, никакого оружия, никаких ловушек! Перемирие! — Ходил я, не переставая стучать и кричать, а затем, найдя главную фрейлину, за эти две недели как-то сильно осунувшуюся и даже постаревшую, продублировал сообщение и через неё. Пора было расставить все точки над «ё».
Когда все виновные лица вновь собрались за одним столом, я оглядел потрёпанных двухнедельным противостоянием гражданок, дамами их назвать у меня язык не повернулся, и усмехнувшись, язвительно протянул, — Хороши…
Заметил несколько злобных взглядов, брошенных друг на друга, зло прикрикнул, — Что, не навоевались ещё?!