Хохол стиснул зубы так, что только желваки вздулись под кожей.
— Хватит, находился! Под нож меня подставляете за верную службу? Спасибо, начальник! Я заявление напишу прокурору, что вы свою работу не выполняете. А между прочим, ваша оперативная работа в том и состоит, чтобы врагов разводить по разным зонам. И если со мной что случиться… — Хохол хотел перейти к угрозам, но Медведь, очень довольный, надел фуражку, лежащую на шконке, затянулся и пустил Хохлу дым в лицо:
— Угрожаешь мне?
— Предупреждаю!
Медведь обошел Хохла кругом, потом вплотную навис над ним и толкнул на кровать.
— Сядь! Ты, подлый зэк, убийца, угрожаешь офицеру! Тем более свое получишь. К тебе в отряд твой сын пойдет, рядом с тобой на шконку положу, чтобы дрожал, пока не околеешь. А заявлению твоему одна дорога — в сортир!
Хохол встал как подброшенный, оглядел пустой барак, нагло усмехнулся Медведю и бросился в последнюю атаку.
— Ошибаешься, начальник, и другие дороги есть. И не только мое заявление по тем дорогам пошло. Есть и покруче…
И вновь Хохол застыл на полуслове, недоуменно глядя на Медведя, которым вдруг начал хохотать. Смех его, раскатистый и басистый, разнесся по всему бараку, так что петух испуганно пригнул голову и начал быстрее грести метлой. Отсмеявшись, Медведь дружески улыбнулся Хохлу:
— Ну что? Не хотел, а сдал! Где это сказано… «один раз продавший»… Колись, пока я добрый. Кому Светлов послал заявление — раз. Какие документы переслал — два. Ты мне честную информацию — я твоего сынка в другую зону. Как заново родишься, бедолага!
Хохол затравленно посмотрел на него, помедлил, будто что-то для себя взвешивая, и заговорил с трудом, как бы против воли:
— Когда Виктора из бугров сняли, начали на него воры наезжать. Насколько я знаю, не хотел он через них ничего на волю передавать.
Но пришлось. Бумаги он передавал через Хмеля. Я эту кипу даже сам у него видел. Правда, мельком. Приличной толщины документик.
— Что это было? Письма, документы? Чем быстрее доложишь, тем больше тебе доверия. Чего молчишь?
Хохол отодвинулся в сторону, покачал головой и проговорил с вернувшейся решимостью:
— Хватит с вас и этого. Больше от меня никогда ничего не услышите.
— Ну твоей жизни эта информация явно не стоит. Иди, прикинь, поразмысли. А утром ко мне.
Когда Хохол понуро вышел из барака, Медведь медленно прошел в коридор, где под яркими плакатами стояла серая тумбочка и местный телефон на ней. Он поднял трубку, долго слушал, потом проговорил:
— Дежурного ко мне. Это ты, Васин? Переписал новый этап?
Ну и молодец. Выпускай их я зону, пусть остудятся на холодке. Да, всех, без исключения.