— Сам иди, — равнодушно сказал Вадик. — Я тебе чего, шнырь камерный, двери открывать. Только быстрей иди. Брат-то на машине в отпуск укатил, будет через месяц. Попробуй, его задержи, когда он уже на окружной.
Несмотря на поздний час, Боев не поехал домой, а вернулся в прокуратуру. Его рассказ, как ни странно, вызвал у Николая Николаевича противоположную ожидаемой реакцию.
— Молодец, — обрадовался прокурор, — просто асс. Отмечу в приказе. За какой-то день выйти на машину, от которой и протекторов не осталось, — криминалистический рекорд!
— Вот именно, не осталось, — буркнул Боев. — Так ведь были колеса. Я их сам прос…л. За разговорами.
— Ты, кстати, пробил этого спортсмена по Цапу? — спросил прокурор — Что-то его поведение не тянет на любителя.
Боев, ни слова не говоря, вышел из кабинета. Прокурор знал, что он не вернется без самой полной информации. Поэтому стук в дверь буквально через несколько минут после ухода Боева удивил его.
— Быстро же ты, — хмуро проговорил Николай Николаевич, потому что невозможно было собрать всю информацию за такое короткое время, и замолчал, вопросительно глядя на высокого мужчину в сером блестящем костюме, тепло улыбающемся ему с порога.
В этом весьма элегантном и представительном мужчине он узнал старого своего приятеля, однокашника по юридическому факультету университета Виктора Ковшова. Правда, отношения их давно прервались из-за полной занятости обоих на своих высоких, но зыбких постах, хотя звонили друг другу регулярно и помогали, чем могли.
— Без чинов, Без чинов, — подмигнул Виктор, плюхаясь в развалистое кресло и оглядывая быстрым своим взглядом просторный прокурорский кабинет, с освеженной Николаем Николаевичем мебелью и большим холодильником в углу.
— Ты какими судьбами в Москве, — спросил несколько удивленный Николай Николаевич, который знал от самого Виктора, что тот с большим повышением был переведен в Волгоград, вроде бы на должность военного прокурора округа.
— За назначением, — охотно ответил посетитель, и поудобнее устроился в к кресле, — два года в провинции, по-моему, крайний срок чтобы не растерять столичные связи. Сватают в Минюст начальником отдела, дай, думаю, прокачаю вопрос со старым другом, больше ведь не с кем посоветоваться, сам знаешь, что лезть наверх долго, всю жизнь на это тратишь, а падение одномоментно и непоправимо.
— Чего же не домой, — спросил Николаи Николаевич, мимолетно взглянув на часы, — там удобнее, без отвлечений. У тебя, дружище должно быть собачий нюх, если ты определил, что я еще на работе.
— Детское время, — утешил его Ковшов, — еще десяти нет. Я вообще раньше часа домой не прихожу. То солдат с автоматом сбежит из части, то прямо в войсковом складе разнесут караул, в общем хватает. Да ты не обращай на меня внимания, закругляйся, а потом махнем куда-нибудь по старой памяти.