Большинство участников экспедиции совершенно не было искушено в кулинарии, а те, кто даже и имел кое-какие навыки в этом деле, обычно умели готовить лишь для двух-трех человек. Здесь же надо было накормить минимум 14 мужчин, причем часто это число еще увеличивалось за счет гостей и летчиков. Поэтому дежурному коку приходилось решать задачи, связанные не только с качеством нищи, но и с ее количеством. А в этом никто совсем не имел опыта. Правда, перед отъездом из Ленинграда я консультировался с женой, как приготовить то или иное блюдо. Полученные мною сведения были чисто теоретическими и совершенно вылетели из головы, за исключением рецепта одного супа, называемого в нашей семье «охотничьим».
Когда подошла моя очередь дежурства на камбузе, я решил удивить товарищей этим самым «охотничьим» супом. А на второе выбрал гречневую кашу и жареные эскалопы — вроде немудреные блюда.
Итак, я дебютировал в роли повара. Прежде всего я взял одну из самых больших кастрюль и собрался насыпать туда крупу. Но сколько же? Этого я не мог себе представить. Я обратился за консультацией к «опытному» в этом деле товарищу, он посоветовал мне насыпать почти полную кастрюлю.
Я так и сделал. Но едва каша закипела, объем ее стал катастрофически увеличиваться, и вскоре мое варево неудержимо полезло из кастрюли… Пришлось действовать решительно. Я быстро сгреб поварешкой возвышавшуюся над краями кастрюли лишнюю кашу, но крупа все продолжала разбухать, так что мне пришлось не раз повторять этот маневр. Вскоре вся свободная кухонная посуда была занята полуразварившейся крупой, а из кастрюли как из рога изобилия продолжала лезть все новая и новая каша.
Я поминутно поглядывал на часы: не наступило ли время, когда нужно стучать колотушкой о подвешенный на треноге пустой баллон из-под газа — созывать всех на обед. Поглощенный лихорадочной борьбой с кашевой лавиной, я не сразу обратил внимание на запах горелого. Это подгорела каша. Я схватил последнюю свободную кастрюлю и, заполнив ее крупой только на одну треть, начал варить кашу заново, стремясь во что бы то ни стало поспеть к началу обеда.
Три удара в «гонг» — и из разных уголков лагеря к «кают-компании» быстро зашагали проголодавшиеся товарищи. Через несколько минут они, весело подшучивая друг над другом, шумно рассаживаются за большим самодельным столом. Стульями служат обшитые мешковиной металлические коробки, в которых хранятся наши десятидневные пайки.
Все поглядывают на кастрюли и сковородки. Чтобы несколько отвлечь внимание товарищей от сегодняшнего меню, я уставил стол всевозможными закусками: тут и колбаса разных сортов, и мороженый сыр, и сливочное масло, и разные рыбные консервы.