Почти одновременно с двумя линиями огней, зажженных по обеим сторонам площадки, в конце ее вспыхнул ослепительно яркий посадочный знак в виде гигантской буквы «Т». Для устройства этого диковинного фейерверка Миша Комаров целый месяц собирал по всему лагерю большие консервные банки, которые затем установил на льду в четыре ряда.
Когда огни загорелись, в густом мраке полярной ночи эффектно обрисовалась граница площадки, которая напоминала площадь средневекового города во время карнавала.
Внезапно в небе, словно две яркие звезды, появились быстро летящие нам навстречу красный и зеленый огоньки. Вот они уже совсем близко, почти над самым посадочным знаком. В этот момент вдруг вспыхивают еще два огромных белых огня — самолетные фары. Перед ними огни площадки меркнут, тускнеют. Вот уже огни самолета, покачиваясь, бегут по льду. Моторы, взревев, ровно зарокотали, а фары стали ощупывать своими мощными лучами окружающее пространство. Еще несколько поворотов, и огни погасли. Началась выгрузка.
Через несколько часов прилетел в последний раз Титлов. Он захватил остальных покидающих нас друзей. Теперь нас осталось одиннадцать человек: девять старожилов и два новичка — Миляев и Волович.
Экипаж самолета Титлова, прощаясь с нами, оставил такую запись в нашем вахтенном журнале:
«Уходя от вас последним самолетом на материк и оставляя ваш маленький коллектив на долгую и суровую полярную ночь, хотим заверить вас в том, что летный состав полярной авиации всегда с вами. В любую точку на льду мы прилетим к вам, если нужна будет наша помощь. Уверенно и спокойно продолжайте выполнение возложенных на вас задач.
Мы восхищены вашей работой и мужеством, которое вы проявляете ежедневно, а в особенности в дни организации аэродрома и приема самолета в суровую полярную ночь Арктики.
Желаем вам успешной работы, бодрости духа.
Жмем ваши руки. Экипаж Н-556».
4 ноября. Около 2 часов ночи опять прилетел Титлов, теперь уже действительно в последний раз. Он привез нам в разобранном виде автомашину ГАЗ-67.
7 ноября. Праздник начался почти на полсуток раньше, чем в Москве. С утра — обычный рабочий день, но в кают-компании идет подготовка к праздничному ужину. Все, у кого появляется свободное время, прибегают на камбуз помочь Воловичу. Правда, в этой подготовке не чувствуется того размаха, который был свойствен нашим праздникам во времена пребывания здесь признанных кулинаров Канаки и Чуканина. Новый шеф-повар не смог предложить ничего оригинального, подобного канакинскому черносливу.
Зато за ужином он поразил всех остроумными тостами и был признан самым блестящим тамадой. Недостаточный ассортимент закусок, выставленных им на праздничный стол, был совершенно забыт.