Е. И. Толстиков разрешил мне с Масленниковым лететь на поиски льдины СП-2. Завтра летим! Всю ночь ворочался на койке, смотрел на часы, ждал утра.
И вот мы летим на восток. Ярко светит солнце, блестит снег. Много трещин и разводий. Какой неспокойный район — сплошные сжатия и торошения! Я все думаю, каким увижу наш лагерь, насколько изменился рельеф льдины, как выглядят огромные ледяные валы, едва не раздавившие наш лагерь, обломок льдины, что стало с широкими трещинами, в которых погибла часть оборудования.
Я почему-то совершенно уверен, что быстро найдем нашу льдину, ведь ее от СП-4 отделяет всего около 300 километров. Для самолета это сущий пустяк — чуть больше часа полета. Но вот прошел час, мы заняли удобные места у иллюминаторов. Я ежеминутно протираю очки и со всевозрастающим беспокойством жду, что вот-вот раздастся возглас счастливца: «Вижу станцию Северный полюс-2!»
Самолет все кружит и кружит в районе предполагаемого местонахождения льдины, но ничего не видно. Погода испортилась, плохая видимость очень затрудняет поиски. Время идет, а нам нужно еще сделать несколько посадок на лед и измерить глубину океана в заданных точках. Это входит в программу работ высокоширотной экспедиции. Командир самолета решает прекратить поиски.
Самолет берет курс на север и через полчаса находит удобную площадку для посадки. Перед посадкой штурман зажигает дымовую шашку и бросает ее в полуоткрытую дверь. В иллюминатор видно, как шашка, падая, оставляет за собой яркий оранжевый хвост. Вот она упала на лед, и густой, далеко заметный дым длинным шлейфом тянется по направлению ветра. Теперь можно садиться. Посадка на неизвестную льдину очень сложна и опасна, она требует от пилота высокого мастерства. Самолет благополучно сел, вырулил и приготовился на всякий случай к быстрому взлету. Хотя машина и остановилась, но моторы не выключают до тех пор, пока не будет определена толщина льда возле самолета. Быстро пробурили первую скважину.
Толщина оказалась достаточной. Теперь можно пробивать лунку, а затем, установив над ней лебедку, измерить глубину. Пока мы возились с установкой лебедки, Масленников, очарованный красотой хаотически нагроможденных торосов, раскрыл свой походный мольберт и прямо из кабины самолета стал писать величественный северный пейзаж. Поздно ночью мы вернулись в лагерь.
* * *
Опять, который раз в жизни, я встречаю 1 Мая на дрейфующих льдах Центральной Арктики. У всех праздничное настроение. Радисты бегают по лагерю с поздравительными телеграммами. Они идут со всех концов Советского Союза. Нас поздравляют, желают здоровья, счастья, успешного завершения задания и возвращения домой.