— Она напала на ту даму, я сама видела, — объяснила защитница на английском с легким бостонским акцентом.
Кэсси услышала итальянский (это полицейские), а потом почувствовала, как кто-то положил руки ей на плечи и потер спину. И откуда-то очень издалека до нее доносились голоса Макайлы и Брендона, старшего бортпроводника, которые говорили, что ее надо немедленно отвести в туалет и промыть глаза, а потом найти медпункт. Но полицейские — хотя нет, военные — ничего этого делать не собирались. У них на нее были другие планы.
— Пожалуйста, скажите ей, что мне очень жаль, — умоляла Кэсси. — Пожалуйста.
Но было слишком поздно. Преодолевая боль, она открыла глаза — женщина в солнцезащитных очках и соломенной шляпе исчезла. Испарилась. И с резким уколом отчаяния Кэсси поняла, что вся эта стычка попала на камеры наблюдения, и выглядеть все будет так, будто чокнутая бортпроводница — та самая, что, вероятно, в Дубае чуть не отрезала голову молодому американцу — напала на путешественницу в темных очках и элегантной соломенной шляпе на выходе из зала, а кто-то с перцовым баллончиком, замаскированным под губную помаду, защитил бедную женщину.
Макайла осталась с Кэсси, а весь остальной экипаж двинулся на автобус до Рима. В какой-то момент, когда пыль улеглась, Кэсси, стоя на коленях на полу багажного зала, подняла вверх слезящиеся обожженные глаза и разглядела трех высоких мужчин в камуфляжной форме и бронежилетах, с оружием в руках — итальянских военных. Они возвышались вокруг нее, напоминая состоящую из трех колонн скульптурную группу рядом со зданием ФБР в Нижнем Манхэттене. Стражи. Кэсси моргнула, закрыла глаза и почувствовала, как Макайла обнимает ее за плечи. Та спросила, может ли Кэсси идти. Кэсси ответила утвердительно. Коллега бережно помогла ей подняться на ноги, обхватив за талию.
Женщину из Бостона уже куда-то увели. Ее поблагодарили и сказали, что ей нужно будет сделать заявление. И конечно, эта дуреха до конца своих дней будет рассказывать каждому встречному, какой героизм проявила в первый же свой день в Италии. Кэсси ее ненавидела.
Макайла и один из военных отвели Кэсси в медпункт, где медбрат, щеки и подбородок которого покрывала неровная щетина, а дыхание пахло перечной мятой, успокоил ее глаза обезболивающими каплями, а потом промывал, пока не убедился, что спрей удален. Он протер ей лицо жидкостью, которая, по его словам, представляла собой нечто вроде средства для мытья посуды, сильно разбавленного водой, и выдал крем для лица, чтобы она нанесла его вечером. Военный стоял тут же, время от времени переговариваясь на итальянском со своим начальством по рации. В какой-то момент он взял паспорт Кэсси, снял с него копию и вернул. Когда процедуры закончились, военный отвел ее и Макайлу в конференц-зал без окон, где их встретили двое мужчин в элегантных костюмах и сияющих белых рубашках — работники службы безопасности аэропорта. Они предложили Кэсси воду (которую она приняла) и кофе (от которого отказалась). Если бы в горле не жгло так сильно, она бы попросила чего-нибудь алкогольного, да покрепче. Потом они предложили Макайле подождать снаружи и усадили Кэсси за прямоугольный стол по одну его длинную сторону, а сами сели напротив. Один из них выставил перед собой ноутбук. Их фамилии не задержались в памяти, но Кэсси запомнила, что парня повыше с тщательно выбритой загорелой головой — явно старшего в этой паре — зовут Марко. Второй, похоже ответственный за ноутбук, кажется, носил имя Томмазо.