Кэсси покачала головой: теоретически можно предположить, что она зарезала Алекса, но в глубине души она по-прежнему в это не верила. О да, порой она сомневалась, и на нее накатывали волны изнурительной ненависти к себе: поднимаясь домой в лифте, она даже ощутила, как тело пронзил спазм, пусть и легкий. Но чаще она могла убедить себя, что не убивала Алекса. Это невозможно. Она бы так не поступила. Даже защищаясь. К добру или к худу, она устроена иначе.
Крайне маловероятно, что убийство сошло тебе с рук, убеждала себя Кэсси, тебе пока всего лишь удалось вернуться в Америку, где, по крайней мере, можно обзавестись приличным адвокатом. Если, конечно, такой найдется за те жалкие деньги, которые Кэсси сможет ему предложить.
Единственным ее однозначным преступлением — и в буквальном, и в метафорическом смысле слова — было то, что она бросила бедного парня в номере отеля. И если не она его зарезала, то сейчас она испытывала облегчение оттого, что между ней и убийцами пролегает десяток часовых поясов. Возможно, эти люди, неверно ее оценив, предположили, что она позвонит в полицию и попадет под подозрение или даже признается в убийстве. Или догадались, что она сбежит, махнув на все рукой. При таком раскладе получалось, что убийцы Алекса поняли: бортпроводница оказалась не в то время не в той постели, и пощадили ее. Они, как профессионалы своего дела, хоть и палачи, догадались, что она не имеет отношения к тем жутким делам, из-за которых Алекса практически обезглавили.
Ставя тарелку из-под супа в посудомоечную машину, она размышляла, как кто-то мог попасть в запертый гостиничный номер. Возможно, если набраться смелости и погуглить Алекса Соколова, получится найти и информацию о службе безопасности отеля. Будь убийцей Алекса работник «Роял финишиан», ему наверняка не составило бы труда отпереть дверь.
У Кэсси хранилась непочатая бутылка любимого красного вина, кьянти, которое она держала для особых случаев. Она напомнила себе, что поклялась никогда больше не пить. Одиннадцати еще нет. Может, сходить в дежурную аптеку и купить пузырек какого-нибудь болеутоляющего со снотворным эффектом? Или лекарство от простуды с успокоительным?
Да гори оно синим пламенем, все равно не уснуть! Если остаться дома, единственная перспектива — проворочаться в постели несколько часов, пока наконец не начнут гаснуть огни в Эмпайр-стейт-билдинг, а потом, в два-полтретьего ночи, дойдя до отчаяния, откупорить кьянти. Она просмотрела в своем «Тиндере» профили нескольких мужчин, но ни одно лицо ее не заинтересовало. Потом перечислила в уме знакомых женщин, которым можно написать с вопросом, где они и готовы ли уйти в отрыв. Начала Кэсси с тех, кто терпимо (некоторые едва терпимо) относились к ее пьянке, потом переключилась на тех, кто аплодировал и накачивался вместе с ней. Их набралось примерно равное количество. Ей нужны были и те и другие, но с разными целями. Первые — чтобы защитить и извиниться за нее перед хозяевами вечеринки, посетителями ресторана и гостями свадьбы, возмущенными ее поведением и сквернословием. Вторые — чтобы подстрекать ее на «подвиги», например снять верх от купальника или размахивать кием для пула, как копьем. В итоге она не написала никому. Сегодня она будет одинокой волчицей. Иногда так лучше для всех.