Я проходил мимо детской площадки с песочницей, когда темная, стелющаяся над самой землей тень выпрыгнула сбоку, откуда-то из кустов. Я даже успел среагировать, но, увы, двигалась она слишком быстро.
Собака! Здоровенный ротвейлер, черный с коричневым, с какими-то странными наростами вдоль спины. С глухим рычанием вцепился мне в ногу, прокусив икру до самой кости. Я взревел от боли, и с ужасом заметил еще одного, несущегося с другой стороны.
Голубой светящийся клинок вспыхнул в воздухе, прожигая рукав, и я, не особо целясь, рубанул по вцепившейся в меня твари и тут же развернулся в сторону второй. Жуткая псина с разбегу сиганула на меня. Прыжок был неестественно мощный – тяжелой тушей ротвейлера будто выстрелили из катапульты. Я успел разглядеть раскрывшуюся в полете пасть с длиннющими клыками, кажется, способными разом отхватить мне полголовы.
Уклониться, отпрыгнуть с повисшей на ноге второй псиной было нереально, так что я ударил клинком прямо навстречу. Тварь ударилась в меня, сбила с ног, одновременно щедро заливая чем-то горячим и липким.
Клинок исчез, прячась обратно в наруч. Сам я, рыча от боли и ярости не хуже зверя, пытался спихнуть с себя бьющуюся в агонии тушу, воняющую кровью и паленой шерстью. Удар получился удачным – световой клинок наискосок прошел через морду пса, разрубая голову и верхнюю часть туловища. Второй тоже уже еле дергался – я его разрубил почти надвое. Вот только хватку тот почти не ослаблял – клыки, будто зубцы капкана, намертво впились в мою лодыжку, так что в глазах темнело от боли.
К счастью, боль довольно быстро ушла – среагировала амальгама. Но от этого было не сильно легче. Было страшно из-за раны – кажется, псина разворотила мне всю ногу. Еще чуть-чуть – и просто выдрала бы здоровенный кусок голени. Но самое главное – сейчас, валяясь на земле, придавленный двумя полудохлыми монстрами, я был очень уязвим.
Мелькнула мысль позвать на помощь, но я ее отмел. Как бы мои крики, наоборот, не привлекли еще кого похуже.
Спихнул, наконец, тело пса в сторону. Уф, полцентнера весит точно, если не больше! Сел, вцепился в морду второму, пытаясь раздвинуть челюсти. Было жутко неудобно – пальцы скользили на крови, резались об острые зубы. Больше всего я боялся, что челюсти собаки так и заклинит в сомкнутом положении. Но, к счастью, понемногу удалось разжать их и, наконец, высвободить ногу.
Перед глазами то и дело мелькали светящиеся силуэты, какие-то надписи. Я закатал штанину и сосредоточился на ране. Амальгама тут же подсветила эту область тревожной красной рамкой, но и без того было понятно, что дело дрянь. Нога выглядела отвратно – вся в крови, на икре темнеют четкие следы от укуса, особенно там, где в плоть вонзались клыки.