— Почем знаешь, что я из краснолентников?
— По отношению к людям и разговору. — Мэдмакс убрал нож и достал второй, из-за голенища. — С простыми те ваши, которые господа, через губу так и говорят, пусть страну наизнанку вывернули, как шкуру спущенную.
Перед Полночью, как говорили старшие, страна почти сошлась в схватке, деля правду, свободу и саму жизнь, красные против белых. Война остановила, смешав все карты, стало не до того, но старые обиды с убеждениями долго жили с остатками прошлого. С людьми, жившими перед Полночью.
— На площади дом головы, трактир и церковь?
Дед Стах кивнул. И хитро прищурился.
— Понял куда ведешь. Кабак Лисы строили на месте старого, только и храм они поднимали. Тот с нуля, с фундамента и остального. Неужто…
Поручик помотал головой.
— Ну, не мож…
— Еще как может. — Мэдмакс кивнул ему. — Интересно только, как умудрялись люди терпеть такое, а? Совсем совесть потеряли, одичали тут, зверьем стали?
Дед Стах не ответил. Прошлый голова держал село железно, крутил как хотел земляками, да нашлась и на него напасть. Удиравший от жандармов наемный отряд прошелся рядом, хотел припасы пополнить. Понятно, баб бы так и так помяли, коров, голов три, зарезали и погреба разорили. Он сам тогда только из-за Изи и не полез в драку, просидев все время, что трое бойцов шарили по закромам хитрого старого еврея.
— Эти, Лисы, неужели никто их не держит на подозрении, все же?
— Они да Исаак, вот кто село спасал, говорю же. Лисицины скрытные, на людях почти не показываются, выбираются, так пропадают в степи, никто их не видит.
— Интересно.
Интересно ему, ишь каков.
— Ночью пойду. — Мэдмакс хмыкнул. — Как все спать начнут укладываться.
— А я с тобой.
— Нет. Я отвечать за вас не смогу.
— Ой, ты мне еще тут попыхти, мелочь… — дед Стах ухмыльнулся не хуже самого Мэдмакса, заострил усы. — Да я с генетическими дрался, когда тебя и в помине не случилось. И даже против Прорыва стоял как-то. Указывать он мне тут вздумал. Ты лучше это, скорострелку свою не бери, а пошли со мной, покажу кое-чего.
Мимо кабака, гомонящего злыми пьяными людьми, они прошли быстро, кроясь в тени от домов. Круглая каменная площадка посреди обычного села смотрелась странно, никак не вписываясь, но сейчас Стах смотрел на нее иначе. Вот оно как, значит, повернулась щедрость Лисья, подлюки такой… эх.
Церковь, вернее, храм, в селе выстроили знатно. Поставили крестом, упрятав алтарь в дальний, короткий конец, в боковых пристроях разместили отца Петра и богадельную гостиницу, где останавливали перехожих добрых людей. Сложили здание из камня, вывозя тот из брошенных карьеров предгорий Камня. Его южные отроги проходили не особо далеко, Лис тогда нанимал немало возов с быками, несколько месяцев доставляя бело-крапчатые валуны. Дед Стах даже радовался, захаживал к отцу Петру частенько, пусть и придерживался чуть другой веры. Казался ему тот не просто умным, чудился в немолодом пузанчике добрый и хороший человек, и ошибиться оказалось обидным.