— Вот ведь девка! — прошипел я, сжимая руль. — Совсем с ума сошла…
Графиня хотела отомстить — и сделала это. Серебристый бок “Астон Мартина” с глухим лязгом толкнул “Мустанг”, и Куракина откинуло в сторону и начало болтать по дороге. Только оттормозившись до дымящихся покрышек, он вернул себе контроль над машиной.
Но не первое место. Гижицкая уверенно унеслась вперед, да и я бы не намного от нее отстал, если бы не постеснялся так же стукнуть Куракина в бок. Но я собирался играть честно: в конце концов, одна грязная гонка уже едва не отправила меня на тот свет. И я согласился на эту авантюру, чтобы продемонстрировать возможности мотора, а не собственные удаль и беспринципность.
Отыграюсь позже. Догоню — если не чокнутую графиню, то Куракина уж точно.
Теперь мы мчались вдоль Зимнего. Гижицкая первой, и за ней — метров через пятьдесят или около того — мы двое, будто намертво приклеенные друг к другу. Краем глаза я успел заметить, как какой-то солидный мужчина с седыми усами — наверное, припозднившийся министр или родовитый Одаренный из Госсовета, уже шагавший к черному лимузину, припаркованному у ворот дворца — вдруг дернулся назад. Ревущие машины, на бешеной скорости вынырнувшие из темноты ночи, настолько сильно испугали его, что бедняга выронил чемодан. И вместо того, чтобы поднять, принялся трясти кулаком и орать что-то. Слов я, разумеется, не услышал, но не удивился бы, вздумай он даже влепить в кого-нибудь из нас Булаву.
Ой, что завтра бу-у-удет…
Но до завтра предстояло еще дожить — и, желательно, хотя бы серебряным призером. Не то, чтобы я собирался уступать победу Гижицкой… но особых вариантов, похоже, уже не осталось. Мы свернули со Стрелки на Биржевой мост. И если у Куракина я понемногу отвоевывал метр за метром, то графиня, напротив, только удалялась. Мне бы хватило и пары секунд поравняться с ней — но взять их было попросту неоткуда. Я уже видел вдалеке фигуры у дороги: господа юнкера готовились встретить победителя гонки, махали нам — и “Астон Мартин” серебряной стрелой летел прямо к ним по узкой улице.
И вдруг вспыхнул в темноте алыми огнями стоп-сигналов. Покрышки заверещали так, что заныли зубы. Гижицкия оттормаживалась наглухо, в пол, до блокировки всех четырех колес разом, виляя по дороге. И только пролетев разделявшие нас метры я понял — почему.
Она раньше всех увидела грузовик, выруливавший из арки. Наверное, заметила фары, поэтому и успела вовремя остановиться. Британская техника не подвела. А моя мчалась прямо навстречу стальной громадине на скорости, с которой поставленные Настасьей тормоза в принципе не созданы были бороться.