А столичная публика — официальную версию событий, пусть и слегка «желтоватую». Юный князь Горчаков — герой… хоть и хулиган-беспредельщик. Совсем не юный поверенный Колычев — предатель, решивший рассорить два могущественных дворянских рода, чтобы под шумок прибрать к рукам кое-какие ценные бумаги, а заодно и прикрыть свои темные делишки кровью. Небольшая заварушка на Фонтанке, пять трупов… и вовремя подоспевшие городовые. Событие громкое, но не такое уж, в сущности, и масштабное.
При детальном рассмотрении версия «Вечернего Петербург» тут же начинала трещать по швам. Но в целом смотрелась достаточно убедительной — и наверняка устроила если не всех, то многих.
— Какой-то ты мрачный…
Голос Лены прозвучал чуть обиженно. Неудивительно — ночь с красоткой, статья, выставляющая меня чуть ли не спасителем Империи, утренний кофе, лето, солнце, пробивающееся сквозь занавески на кухне… нормальный человек на моем месте просто обязан был излучать довольство и радость.
— Не мрачный. — Я улыбнулся и осторожно отхлебнул из чашки. — Просто задумчивый.
— Угу… Была у меня одна штука интересная. — Лена поболтала босыми ногами. — А теперь даже не знаю, показывать тебе, или нет.
— Показывай. — Я пожал плечами. — Если уж и правда твоя штука… такая интересная.
Но, похоже, еще и то ли неприятная, то ли и вовсе опасная. На мгновение Лена явно успела пожалеть, что вообще завела разговор — но делать было нечего. Поднявшись со стула, она поковырялась где-то в шкафчике для посуды… и положила передо мной фотографию.
Похожую на ту, что попала на первую полосу. Только взятую крупным планом: Настасьиной машины в кадре почти не осталось — лишь часть крыши за моим плечом. Сам я оказался справа, поместился где-то по плечи и вышел слегка размазанным — чуть-чуть не попал в фокус.
Зато попал Багратион. Похоже, Лена сфотографировала нас сразу после окончания разговора: светлейший князь уже развернулся ко мне спиной, но отойти еще не успел. Он оказался чуть ближе к камере и по странному совпадению чуть ли не копировал мою позу: вполоборота, с опущенными плечами и слегка наклоненной головой почти в профиль.
Багратион был чуть ли не втрое старше меня и уже успел поседеть, но сходства не заметил бы разве что слепой. Природа не наделила меня ни носом с горбинкой, доставшимся светлейшему князю от грузинских предков, ни серебристой щетиной на щеках, но контур лба, линия волос по бокам, на висках, форма губ…
Приехали.
— Кто-нибудь еще видел эту фотографию? — быстро спросил я.
— Я что, похожа на дуру? — Лена нервно усмехнулась. — Нет, конечно. Не знала, надо ли даже тебе показывать…