Как-то разговаривал с моим другом, народным поэтом Татарстана по поводу сочинений Гузели Яхиной. Я ему говорю: «Книга-то слабенькая, по-русски написанная кое-как. Неужели никто в татарской литературе больше ничего не написал об этом сложном послереволюционном периоде?» «У нас, — говорит, — есть более правдивые и талантливые вещи об этом на татарском языке, но их не переводят, поэтому их никто не знает». И теперь получается, что есть единственная русскоязычная, но татарская писательница Гузель Яхина, автор книги «Зулейха открывает глаза». Бред!
У нас вообще с продуманной культурной политикой плохо. А с культурной межнациональной просто катастрофа. Если уж вы взяли на себя такую ответственность, как создание и сохранение многонационального государства, то обязаны сделать всё, чтобы ни один народ не чувствовал себя ущемленным, начиная с самого многочисленного — русского. Самые ранимые, чувствительные к языковым обидам среди других — писатели. Я, кстати, не раз обращался к президенту, просил вернуть в министерство культуры издательское и книжное дело, толстые журналы, ярмарки, грантовую поддержку авторов. Это же смешно, когда изящная словесность относится к министерству цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. С какой стати? Почему тогда лесное хозяйство не в Минцифре? Бумагу для книг ведь из древесины изготавливают?
— Все девяностые годы шло целенаправленное разрушение образования и вымывание из гуманитарных дисциплин всего того, что называется патриотизмом, который есть позитивный миф. Мобилизующий миф. Вместо него насаждалась автофобия, самоедство — презрение ко всему своему. Всё ставилось с ног на голову. Советский период подавался одним сплошным ГУЛАГом. Помню, один режиссер устроил мне в эфире истерику по поводу своего репрессированного отчима. Слово за слово. Выяснилось, что служил отчим бухгалтером на крупной стройке, входившей в систему Гулага. Там же и сел. Возможно, за политику. Но скорее всего, за двойную бухгалтерию. Тоже жертва Берии!
Сейчас идёт медленный процесс восстановления нормального отношения к своей стране. И, кстати говоря, «Литературная газета» ещё в нулевые годы одна из первых развернула дискуссию по поводу необходимости создания позитивного курса отечественной истории, который потом получил дурацкое название «Единый учебник истории». Как бы то ни было, внятные учебники истории, наконец, появились. Но Сталин осудил «школу Покровского», а мы? У нас до сих пор на общегосударственном уровне не дана историко-политическая оценка девяностым годам и людям, возглавлявшим тогда страну. А без этого настоящего очищения не будет.