— Юрий Михайлович, скажите, а в наше время молодой автор Поляков мог состояться как писатель?
— В советские годы любой уважающий себя редактор занимался поиском талантливой молодежи, и был горд, если ему удавалось найти новый талант и напечатать «непроходную» вещь на острую тему. Андрей Дементьев всегда говорил, что именно «Юность» открыла и «пробила» прозаика Полякова, ведь «Сто дней до приказа» пролежали в редакционном портфеле почти семь лет, «ЧП районного масштаба» — четыре года. Когда повесть, наконец, вышла в журнале, все считали это своей победой — и Дементьев, и ЦК комсомола, и ЦК партии, и даже… цензура. Такие были времена!
Думаю, сегодня мой путь к известности был бы гораздо сложнее и извилистее. Во-первых, у меня проблема с «пятым пунктом»: я русский — прежде всего по миропониманию. Впрочем, по родословной тоже, хотя это в нашей многоплеменной державе не так уж и важно. Главное — мироощущение. Но быть русским сегодня это не модно, как и в 1920-е… Во-вторых, я писатель с отчётливо выраженным патриотическим уклоном, этого не скрываю, наоборот. А сейчас искренний патриотизм не приветствуется. Бюджетный патриотизм — другое дело. Бюджетных прилипал множество. Зарабатывая на патриотизме, они его одновременно дезавуируют. Классический пример — менеджер Бояков, уничтоживший MXAT имени Горького.
— А откуда это идёт?
— У нас в культуре сохранили серьезное влияние либералы ельцинского призыва. Они, по-моему, тщательно за казенные средства готовят культурное пространство к «транзиту власти». Ох, и хлебнем мы еще с этими перевертышами — бюджетными патриотами и скороспелыми неофитами от Православия…
Но вернемся к Вашему вопросу. Думаю, я бы и сегодня пробился, нашел своих издателей. Моя проза интересна читателям сама по себе, без подсказок критиков и премиальных жюри. К тому же, я тщательно работаю над словом, это сейчас вроде бы не ценится, не замечается, но на читабельность влияет, конечно. Читатели иногда не могут объяснить свой выбор, но качество они чувствуют. Взгляните редакторским глазом на уровень «букеровской» прозы — это же детский сад.
— Уровень школы редакторов упал или авторов?
— Всё взаимосвязано. Есть авторы, от которых требуется лишь имя, а пишут за них другие. Я давно придумал этому явлению название: ПИПы — персонифицированные издательские проекты. Но, бывает, автор способен хорошо писать, а ему никто не говорит: работай над стилем, убирай фигню, выстраивай сюжет и приходи через полгода с нормальным текстом. Наоборот, ему говорят: «Всё нормально. Скорее в печать!». Зачем же он будет стараться? Есть, конечно, перфекционисты, вроде меня, которые сами себя контролируют и школят (у меня меньше восьми-десяти редакций не бывает), но нас таких единицы. Большинство авторов нужно доводить «до кондиции», как это и бывало в советские годы. А теперь? Беда! Выбирают кусок из современного автора для «тотального диктанта» (идиотское, кстати, название!), а в тексте ошибки. Так и диктуют на всю страну, олухи!