А вот с издательским домом «Аргументы недели» я сотрудничаю лишь второй год, но чрезвычайно плодотворно. Раньше я много лет публиковал свои статьи и интервью в этом еженедельнике, который возглавляет один из самых бесстрашных журналистов нашего времени Андрей Угланов. В этом издательском доме вышли мои сборники «Три позы Казановы. Извлеченная проза», «Быть русским в России. Статьи и эссе», а также «Селфи с музой», куда включены мои иронические эссе о писательском ремесле — «Как я был поэтом», «Как я был врагом перестройки», «Драмы прозаика», «Как я построил „Демгородок“» и др. Сейчас в производстве и скоро выйдет в свет трехтомник моих интервью за 35 лет. Есть там и наши с Вами беседы, Леонид Васильевич.
Судя по всему, появилось еще одно уважаемое издательство, благосклонное ко мне. Это — знаменитый «Прометей». Они готовят к выпуску сборник работ доктора филологических наук Михаила Голубкова и его семинара, посвященных моему скромному творчеству, а также новую книгу Ольги Яриковой «Юрий Поляков: колебатель основ или охранитель устоев?»
— История с «двухсерийной» пандемией сильно сказалась на работе книжных магазинов. А как личные успехи?
— Не жалуюсь. Не залеживаюсь. И конфликтные объяснения с издателями чаще всего происходят из-за того, что те не успевают своевременно выполнять заказы магазинов на мои книги, так как они быстро раскупаются. Да и допечатку тиража тоже делают не всегда оперативно. Открою секрет: мне даже пришлось вставить в договор специальный пункт: если издатель не осуществляет допечатку в установленные сроки, когда на складе осталось оговоренное количество экземпляров, я имею право расторгнуть договор в одностороннем порядке. Помогает.
Конечно, угнетает то, что происходит в доронинском МХАТ имени Горького. Безумно переживаю за униженную и оскорбленную и Татьяну Васильевну. Да и себя жалко: все-таки не часто у драматурга снимают из репертуара три идущих на аншлагах пьесы. Михаил Булгаков буквально заболел, когда в том же МХАТе у него запретили одну пьесу. Правда, это были великие «Дни Турбиных». Впрочем, все равно эти мои слова вы не напечатаете. Знаю, в ЛГ запрещено писать о том, что творят в прославленном русском театре «православные патриоты» Бояков и Прилепин. При мне, если помнишь, таких запретов на правду в «Литературке» не было…
— Публицистических книг заметно стало больше. Чем это объясняется?
— Во всем мире бум «нон-фикшн». Мы не исключение. Впрочем, такие жанры всегда были в чести: «История Пугачевского бунта» Пушкина, «Фрегат „Паллада“» Гончарова, «Остров Сахалин» Чехова, «История моего современника» Короленко, «Жизни господина де Мольера» Булгакова, «Память» Чивилихина, «Лад» Белова, «Чаша» Солоухина… Впрочем, у нас есть и своя специфика. В советский период художественная проза пользовалась особым спросом еще и потому, что именно ей удавалось приоткрывать, обходя цензуру, некоторые табуированные темы — социальные, политические, исторические… Та же «дедовщина» в армии сначала «засветилась» в беллетристике (в моих «Ста днях до приказа»), лишь потом став темой публицистики и документалистики. Теперь такой проблемы почти нет. Но есть и еще одна причина, о которой больно говорить. Современная российская проза, особенно та, что на виду и на слуху, за редким исключением настолько низкого качества, что измученный халтурой читатель берет с полки «нон-фикшн»: там нет новаторства с просроченным сроком годности и косноязычных художеств, но зато есть любопытная фактура, информация и кое-какая аналитика.