* * *
Я обнаружил себя лежащим на каменном полу. В шлем натекла омерзительнейшая грязь. Я её не видел, но чувствовал. И она однозначно омерзительная мокрая и грязная.
Я сплюнул и попытался подняться. Всё тело болело, будто я перетаскал несколько тонн цемента за пару минут. Именно так, ведь меня перед этим заданием никто не спросил, могу ли я так.
— Елея, — позвал я. — Что это было?
Спустя наверное несколько часов. По ощущениям точно не меньше, мне пришёл ответ. И звучал он очень медленно и вальяжно:
— У вас людей есть столько интересных слов. Например, «драматизировтаь», ну или «фантазер».
— Ах, ты…
— Что я? — она явно насмехалась. — Попал в слабенький вихрь, и сразу же стали мерещиться плавящиеся камни, что там ещё, вселенная и вечность? Я недавно узнала значения слов смех и юмор. Так вот. Я чуть не лопнула со смеха.
— Тебе что, смешно? Меня же чуть не разорвало.
— Нет. Ты просто стал чуть сильнее. Сделал чуть больше чем ожидал. Получил чуть больше чем мог переработать. А дальше ведь будет гораздо тяжелее. Тысячекратно тяжелее. В миллионы раз больше энергии. И королева, для которой это песчинка в океане. Может ну её эту твою Ошу? — Усмешка была не прикрытой. — Забудь, живи себе спокойно своей заурядной жизнью. Кузнечик не сможет съесть кита. Он как минимум не умеет плавать.
— Иди нахрен! Я всё смогу. — я снова ревел, так же как когда меня разрывало от льющегося потока. — я блин стану больше. Я всё смогу. Я смог поглотить этот поток, значит смогу и больше.
— Ты уверен? Кузнечик.
— Да, я уверен, — прорычал я. Что-то во мне сейчас происходило, и это что-то, было меня мягко говоря пугало.
— Ты точно уверен? Кузнечик, я не слышу.
Откуда она только понабралась этого дерьма?
— Да! Твою мать, я, нахрен, на сто пятьдесят тысяч процентов уверен, грёбанная ты тварь.
— Хорошо, убедил. Ну тогда лови ещё один поток энергии, только я его больше не буду сдерживать…
На этот раз, я не смог сопротивляться вихрю. Меня разорвало на части.
Я снова обнаружил себя лежащим лицом в грязи. Елею мне звать больше не хотелось, однако она сама дала о себе знать.
— Ты прогрессируешь, кузнечик. Тебя даже есть за что похвалить.
— Прекрати, — простонал я.
— Что, не хвалить тебя больше? — насмешливый женский голос. Будто это не древняя Беара, а обычная человеческая женщина с крайне стервозным характером. — Или ты решил одуматься, кузнечик?
— Не называй меня так, — нашёл в себе силы и рыкнул я.
— О, у тебя есть силы на самолюбие. Явно я тебя пожалела.
— Ты не соблюдаешь рамки. — я, отплёвываясь, смог приподняться. Ты в моей голове, я даю тебе дом, не смей меня так называть.