Все погибло. Шансов не было и с самого начала. Ее, Виану ДаХан, ослепила ненависть. Именно о том и говорили старцы совета: ненависть ослепляет, отбирает здравый смысл. И теперь все погибло. Все бессмысленно. Все из-за Вианы.
Ей захотелось дико закричать, но желание быстро прошло. Она стиснула зубы, стараясь унять дрожь в руках. Нет, не все потеряно. Кестель ведет ее со вчерашнего вечера. Он сторожил ее всю ночь, а магиня так и не вмешалась. Наверняка она пробовала уже много раз, но Алия по-прежнему в руках Кестеля. Нет, все же не стоит отчаиваться.
Старейшины пусть по-прежнему гнут спины и молчат. Ее месть по крайней мере реальней, чем все их пустые мечты о войне.
Виана тут же укорила себя за несправедливость. Старейшины делают, что могут. Но Алия рассмеялась снова, и Виану перестала грызть совесть.
В душу толкнула отупляющая волна ненависти, жаром разлилась по телу, обратила сомнения в пыль. Все, кроме мести, перестало быть важным.
Шероны проспали день напролет. Они бы проспали еще и ночь, но старший встревожился и проснулся с приходом сумерек. Ему показалось, что над ним стоит кто-то темный – наверное, женщина. Хавараш даже ощутил запах странной пришелицы.
Но, конечно же, никто над ним не стоял. Когда Хавараш пробудился, запаха не было и в помине. Старший потряс братьев. Те вскочили и кинулись к дощечкам.
– Ничего, – объявил старший, когда опять пересмотрели целый лес.
– Может, оно и к лучшему? – рискнул предположить Урахат.
Старший проткнул его взглядом.
– Она такая нежная, что бабочки умирают от зависти, когда она улыбается, – мечтательно произнес Гамрон.
– Таких красивых, наверное, и медведи не едят, – задумчиво заключил средний брат.
Все трое понурились – огромные, мрачные.
– Нужно потрахаться, – наконец решил Хавараш.
Он встал и вышел в коридор, но тут же беззвучно скользнул назад.
В соседнюю комнату входили Алия со связанными руками и Кестель Нетса.
>– Тебе удобно? – спросил он и передвинул ноги Алии.
В ответ послышался приглушенный вздох. Кестель осторожно приподнял ей подбородок.
– Ты симпатично выглядишь.
Алия сидела, уткнув колени в подбородок, на толстом ковре, который для удобства подсунул ей Кестель. Он привязал ей запястья к толстому стальному кольцу, так крепко вмурованному в стену, что оно и не вздрагивало, когда за него тянули изо всех сил. Кестель не имел понятия о том, зачем в гостиничной комнате такое кольцо, но оно оказалось очень кстати. Кестель еще раз проверил узлы на лодыжках и запястьях, затем плотней вдвинул кляп.
– Ты уж прости. Я скоро вернусь, – сказал Кестель.