– Это господин Пондры, капитан стражи, – представил Кестель. – А это господин Дунтель, приехавший на казнь.
– Чью?
– Может, вы слышали о господине Буртае? – подав капитану руку, Дунтель усмехнулся – очень по-своему, холодно, будто поддразнивал. – Его казнят.
– Ну, слышал. Холера ясная, и сколько слышал! Он приехал сюда несколько лет назад и сразу мне не понравился, хотя до недавнего времени не устраивал проблем. А потом вдруг резня с той семьей в предместье… застигли его, когда он обкрадывал их дом. Тот Буртай своим мясницким ножом со змеиным острием убил всех… даже детей.
Задумавшийся Дунтель молчал.
– Ну, палач с ним позабавится, – пообещал капитан. – А у вас что-то к нему есть, или вы просто посмотреть?
– Можно сказать, что есть. Убийство детей – тяжкое преступление. Такое злодейство – потрясение для всего рода, кровная обида всем родичам.
Пондры мгновенно протрезвел.
– Я очень сожалею. Я не знал, что вы – кровный родственник. Я бы про все это не заговорил, если бы знал…
Дунтель промолчал.
– Мне очень жаль, – заплетающимся языком выговорил капитан стражи.
– Да не важно, – наконец сказал Дунтель. – Я приехал простить ему.
– Невозможно!
– Но это так.
– Но никак нельзя.
Сидящий истуканом Дунтель смолчал.
– Вы неправы! Ну нельзя прощать такому убийце. Если бы он вырезал мою родню, я бы никогда не простил!
Кестель с удивлением посмотрел на Дунтеля, по-прежнему безукоризненно, вымуштрованно вежливого.
– Я понимаю: это трудно принять, – сказал он. – Когда кто-то вламывается в дом, где живет счастливая семья с двумя детьми, и не щадит никого – это жутко. Змеиное острие… страшная смерть, ужасные муки… Конечно, вы представляете это злодейство, когда думаете о господине Буртае, но даже и наигнуснейшие проступки не в силах превозмочь возможность прощения.
– Мне казалось, там было трое детей, – удивился капитан. – Трое маленьких веселых мальчуганов.
– Да, конечно же, трое, – согласился Дунтель.
– Ни о каком прощении не может быть и речи! Конечно, у вас свои причины, но я протестую. Такому злодейству нет прощения!
– Я уважаю ваше мнение, но не соглашаюсь с ним.
Капитанская голова хаотично качалась, и Кестелю даже пришлось отстраниться, чтобы не удариться. Пондры еще что-то бормотал под нос, но, похоже, он уже допился, и силы покинули его. Спустя минуту капитан свалился под стол.
Дунтель выпил рюмку, и от алкоголя его лицо оживилось, зарумянилось.
– Речи нет, быть не может, – бормотал Пондры.
Кестель задумался. Этот Дунтель – чрезвычайно интересный тип.
Дунтель кивнул бармену, и тот в очередной раз наполнил рюмки. Пондры уже спал и не тянул руки. Ловчий и проводник по Лабиринтам выпили вдвоем. Дунтель отставил рюмку и вдруг увидел знакомую карикатурную фигуру, быстро идущую к двери. Рядом шел кельнер и злобно, назойливо выговаривал смешному гостю.