Как раз сейчас он был крайне разочарован. Какой-то нищий, бедняк запрещает вытереть своей засаленной тряпкой его дорогие летние ботинки!
Попельский быстро поднял ногу и со всей силы пнул мужчину. Сделал это ловко, подбором, так, чтобы не испачкать обувь.
Мужчина грохнулся на землю вместе со стулом. Из его носа вытекла струйка крови. Парень подпрыгивал, пищал от испуга и по сторонам крутил своей конусообразной головой. Попельский вытащил из пиджака авторучку «Вальдманн», поднял ей полотенце, а потом швырнул его в лицо лежащему.
— Вот теперь эта тряпка действительно грязная, — сказал он и пододвинул себе стул.
Снял пиджак, накинул его себе на плечи, вынул запонки из манжет, подвернул рукава и сел раскорячившись на стуле. Равномерно стучал кулаком по его спинке. С каждым ударом парень вздрагивал сильнее, иногда казалось, что он подпрыгивает.
— Криминальная полиция. Комиссар Эдвард Попельский, — медленно сказал незваный гость. — А теперь ты назовись!
— Бернард Гарига. — Мужчина вытер лицо полотенцем. — Коммивояжер.
— Возраст?
— Сорок пять лет.
— Образование?
— Два класса гимназии.
— Чем торгуешь?
— Мужской одеждой, вон там! — Гарига кивнул в угол комнаты, заслоненный драной завесой. — Открой-ка, Стасю, уголок и покажи пану, что там у нас.
Парень сделал, как ему велели. За занавесом стояли ящики и коробки с галстуками, носовыми платками и подтяжками.
— Чем болеет твой сын?
— Не знаю, — Гарига поджал ноги и смотрел с пола на полицейского. — Он сызмальства такой.
— Какой?
— Не говорит ни одного слова, кроме «папа». Пищит и орет. Но я его понимаю.
— А его мать?
— Я не знаю, где она. — Взгляд мужчины изменился. — Не знаю даже, жива ли она. Мы только вдвоем. Я и Стась.
— Встаньте с пола, пан Гарига. — Попельский играл перстнем-печатью. — Обопритесь о печь. Я позволю вам сесть, если увижу, что вам можно доверять.
— В чем меня обвиняют? — Гарига послушно стал у печки.
Парень немедленно прижался к нему. Обнял отца и сильно дрожал. Мужчина погладил его по коротким, жестким волосам. Попельский начал размеренно стучать каблуком по полу. Парень подпрыгивал в такт этим звукам.
— Вас обвиняют, — Попельский старательно подбирал слова, — в покупке краденой вещи.
— Я никогда не покупал ничего краденого. — Гарига переступил с ноги на ногу.
— Один львовский вор утверждает другое. Полгода назад в забегаловке извозчиков за оперой вы заказали краденый паспорт и указали адрес, по которому вам должны были его принести. Вор выполнил задание, но, опасаясь какой-нибудь засады в чужом доме, пришел сюда, к вам, с товарищами, которые наблюдали за передачей документа. Вы получили паспорт, а вор — деньги. Вас видели четверо карманных воришек. Так все было?