– Ты прекрасна, – шепчу я.
– Ты говоришь это только на грани смерти или в полусне, – отзывается она, не отрывая взгляда от карандаша, но ее губы изгибаются в улыбке.
– Но я постоянно так думаю.
– Прости, если разбудила, – вздыхает она.
Но я только рад. Поспать еще успею.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Рисую подарок для миссис Васкез. В благодарность ей. Портрет. У нее чудесная улыбка.
– Ты в моей рубашке.
– Ее было проще надеть, чем платье.
– И снять тоже проще.
– Да.
Снова улыбка.
– Ты вообще спала, Наоми?
– Я была слишком счастлива. Не хотела тратить время на сон. Если не спать, то ночь покажется длиннее.
Она наконец переводит на меня взгляд, полный такого же волнения, какое я видел на нашей свадьбе.
– Иди ко мне, – зову я.
Наоми делает еще пару штрихов, а затем встает, как послушная жена, со свечой в одной руке и листком бумаги в другой, и забирается в постель, прижимая замерзшие ступни к моим ногам.
– Я еще вот это нарисовала, – шепчет она. – Свадебный подарок для мужа.
Чистые темные линии изображают наши переплетенные тела. Моя голова склоняется над ее, мои руки обвивают ее обнаженную спину, изгиб бедер.
– Не знаю, правда ли мы так выглядим со стороны или это просто то, что я чувствую. Хочу навсегда запомнить этот день, – говорит Наоми.
Я забираю у нее свечу и рисунок, снимаю с нее свою рубашку и клянусь сделать все, чтобы мы не забыли свою свадьбу. Я целую ее, она с жаром отвечает на поцелуй, но потом отстраняется, чтобы сделать рваный вдох, обхватывает мое лицо руками и гладит мои губы подушечками больших пальцев. Меня переполняет любовь, такая неистовая и необъяснимая, что мне приходится отвести взгляд. Я поворачиваю голову и целую ее ладонь.
– Я не хочу уезжать без тебя завтра, – шепчет она.
Я рассказал ей, что рассчитываю собрать повозку, и мы договорились, что утром караван уйдет, оставив меня и Уайатта.
– Ты же знаешь, что я скажу? – бормочу я.
– Да. Ты скажешь, что это всего на несколько дней. – Она замолкает на несколько мгновений. – И как ты думаешь, что я отвечу?
– Ты ответишь, что нам не нужна повозка, что мы можем просто продолжить путь как раньше.
– Вот именно, – тихо говорит она, положив голову на мою руку.
Ее глаза смотрят с мольбой, а губы яркие и зацелованные.
– Но если мы продолжим путь без повозки, я не смогу делать вот так. – Я целую ее сосок. – И так. – Целую второй. – Нам придется снова ждать и держаться на расстоянии друг от друга.
– Я не смогу, – стонет она.
– Я знаю, – смеюсь я. – И что ты скажешь теперь?
– Нам нужна своя повозка, – сдается она, и я снова не могу сдержать смеха.