– Капитан Демпси хочет, чтобы вы перенесли деревню на северный берег Платта.
Ну вот и все. Я выполнил свой долг. Старики бормочут, раскуривая трубку, ссутулившись и наклонив головы. Я не уверен, что меня вообще услышали. Мне все равно. Я начинаю вставать, но братья вдруг с недовольным видом поднимают головы.
– И сколько времени пройдет, прежде чем нас снова попросят перебраться в другое место? Демпси говорит за всех белых? Говорит ли он за сиу и шайеннов? – спрашивает один из них. Его дрожащий голос жалит мою совесть.
– Кааки – «Нет», – отвечаю я.
– Думаешь, нам следует подчиниться? Твои люди перенесли деревню? – спрашивает все тот же брат.
Я вспоминаю деревню матери. Земли в Миссури уже не принадлежат пауни. Может, и не принадлежали никогда, хотя бабушка по матери рассказывала, что народ пауни жил повсюду от моря до моря, когда ее прадед охотился на бизонов. Я не знаю, правда ли это или просто миф, родившийся от тоски вымирающего народа. Но Миссури перестал быть домом и для шауни, и для потаватоми. Теперь эти земли принадлежат другим людям, построившим дома из кирпича и камня. Пауни не кочуют, как сиу. Пауни выращивают кукурузу и строят землянки.
– В Миссури осталось мало пауни, – говорю я.
– Скоро их везде останется мало, – отвечает другой брат. – Демпси хочет, чтобы мы ушли, потому что не желает с нами возиться. Мы для него помеха. Но если уйдем один раз, нас продолжат гнать, а мы пришли сюда первыми.
Я не сомневаюсь, что он прав, так что мне нечего сказать.
– А ты чей? – спрашивает третий брат.
Я никогда не мог ответить на этот вопрос, но рано или поздно его задают все.
– Моего отца зовут Лоури. Моя мать была из пауни. Я же… и то и другое. Питку Асу, – пожимаю плечами я, повернув руки ладонями кверху.
– Питку Асу, – бормочут братья, кивая головами, как будто это все объясняет, а потом снова замолкают.
Я уже думаю, что они уснули. Чарли, сидящий рядом, начинает ерзать.
– Что мне сказать капитану Демпси? – спрашиваю я. – Что вы скажете, то я и передам.
Они принимаются говорить все сразу, заглушая бормотание друг друга, так что я уже не понимаю, кто что произносит.
– Скажи им, что снизу от нас канзы, а сверху сиу. И шайенны.
– Они крадут у нас. Мы у них. Друг друга мы понимаем. А белых не понимаем.
– Они топчут священные захоронения наших предков. Повозки идут прямо по ним – остаются следы колес.
– Один дает обещание, мы заключаем договор, потом приходит другой и нарушает его.
Их гнев почти осязаем, а глаза братьев злобно смотрят на меня, будто это я во всем виноват. Я рад, что мне выпало говорить со стариками. Боюсь, Собачий Клык и его воины выгнали бы меня взашей. Или вовсе прирезали.