Глава 9, в которой все песни только о любви
Дата неизвестна
Хорошие новости — я знаю, как выглядит взрослая форма саккаремы.
Плохие новости — селение язычников уничтожено. Полностью. Убиты все. Может быть, женщинам и детям удалось укрыться в лесу, не знаю. Они там все в кровавую кашу превратились, как сосчитать тела?
Все из-за меня.
Кажется, я в шоке.
Что ж, расскажу по порядку, максимально без эмоций.
Взрослая форма саккарем — это гурды. Они ведут крайне пассивный образ жизни, полностью зарывшись в землю и выставив на поверхность только пасть. Их детеныши живут внутри этой пасти и выходят на охоту. Если им не удается достать для родителей достаточно еды, гурды сами выкапываются из земли и идут на охоту, сметая все на своем пути.
Я узнал это, когда меня попытались позавчера принести в жертву. Пришел в деревню купить еды, а на меня набросились толпой, связали, поколотили и потащили к гурдам. Остальные жители деревни горячо одобряли действия этих активистов. Пожалуй, последний раз я вызывал столько общественного гнева только тогда, когда в университетской библиотеке меня пропустили вне очереди.
Мне не удалось разговорить моих тюремщиков, однако бывший с ними шаман, когда мы добрались до поля гурдов, обратился к ним с речью. И из его речи я узнал, что деревня, заметив, как я живу в пасти одного из гурдов вместе с его детенышем-саккаремой, решила, что я как-то зверски заколдовал несчастного зверя. Соответственно, они думали, что после моего ухода гурд расколдуется и нападет на них. Вот и решили принять превентивные меры.
На их несчастье, я всего лишь кормил гурда — вместе с его потомством. Видимо, эти хищники мыслят довольно прямолинейно: кто их кормит — тот их ребенок. А детей нужно защищать. Поэтому гурд выкопался из земли и уничтожил моих пленителей.
Далее по его зову выбралось еще трое гурдов, и они вчетвером совершили набег на деревню. Я бежал следом и пытался остановить их, даже заколдовать, но бесполезно: все заклятья отскакивают от их закаменевшей шкуры.
Не знаю, как теперь быть.
Сейчас лежу, обнимая Неваляшку, в пасти гурда — он еще не закопался обратно, явно опасается, но принял нас в свой рот, пытаясь защитить. Мне тепло и уютно. Вот только… саккаремы растоптали все мои припасы, палатку и амулеты связи. Как я должен добираться до Администрации?
А еще мне не по себе от того, что моя совесть молчит. В смысле, мне почему-то совсем не жалко деревню, которая пыталась меня убить, хотя хороший человек, наверное, должен испытывать муки совести.