Наикратчайшая история Англии (Хоус) - страница 21
«Он часто ходил меж рядами, поучая, как избежать стремительной атаки кавалерии, выставив щиты, и как отвечать ударом на удар. Тем самым он зажег в их сердцах огонь, и они уже были готовы к сражению и бесстрашно ожидали нормандцев».
Роберту вновь пришлось отступить. Генрих точно знал, как важен союз с англичанами, потому что в 1103 г. назвал своего единственного сына Вильгельмом Аделином – от древнеанглийского титула «этелинг». Теперь уже казался возможным настоящий англо-нормандский союз, пусть и со значительным преобладанием нормандцев. Но тут произошло несчастье.
25 ноября 1120 г. Генрих отчалил в Англию из Барфлера. Семнадцатилетний принц Аделин следовал за ним на другом судне – «Белом корабле» – с группой развеселых молодых аристократов. Он решил обогнать корабль отца, но его судно наскочило на скалу почти у гавани и пошло ко дну, унося с собой наследника английского престола, наполовину англичанина.
«Ни один корабль не приносил такого несчастья Англии».
Вильям Мальмсберийский
«Белый корабль» идет ко дну. Ок. 1321. Британская библиотека. Cotton Claudius D. ii, fol. 45v; G70017–90
Новая надежда для Генриха забрезжила в 1133 г. Его дочь Матильда (названная в честь матери-англичанки) наконец-то родила сына, еще одного Генриха, от своего мужа Жоффруа Анжуйского. Однако пропуск целого поколения, да еще и по женской линии, неминуемо должен был быть оспорен родным внуком Вильгельма Завоевателя Стефаном Блуаским. Столкнувшись с перспективой вторжений из Франции со стороны конкурирующих претендентов сразу же после смерти Генриха I, англо-нормандская аристократия стала искать способы укрепить свое двусмысленное положение в Англии.
Они начали называть себя les Engleis, то есть англичанами. Конечно, они не имели в виду какого-то родства с настоящими англами. Новые «англичане» могли поднимать кружки с криком drinc heil! – но это был просто способ заявить о своих правах на землю: так и современный шотландский землевладелец зачастую знает по-гэльски только слово slainte! Они говорили только на французском, и разрыв между ними и покоренными местными жителями был непреодолим. «Бог избрал нормандцев, – писал типичный представитель les Engleis на латыни, – чтобы истребить английскую нацию».
Нормандцы стали переписывать кровавое английское прошлое, так что оно превратилось в латинские или французские рассказы о доблести и куртуазности. Их слушали за столом представители английской элиты через восемьдесят лет после нормандского завоевания.