Наикратчайшая история Англии (Хоус) - страница 41
Столетняя война за Францию была проиграна, и немедленно началась тридцатилетняя битва за Англию.
За пятьдесят лет до того южные Мортимеры и северные Перси планировали разделить между собой Англию. Теперь их наследники стали смертельными врагами в войне за обладание всей страной – по обе стороны от Трента. В 1455 г. в первой битве при Сент-Олбансе Ричард Йоркский (наследник Мортимеров) и Ричард Невилл (он же граф Уорик, «делатель королей», достаточно могущественный на Ююге, но также и единственный соперник самовластию Перси на Севере) выступили против короля и нортумберлендских Перси.
На первый взгляд все это выглядело как едва ли не случайная последовательность альянсов, вендетт и предательств, но, когда грянула война, подноготная противостояния стала более очевидной. Поскольку родовое гнездо Йорков находилось (как ни странно) в Валлийской марке, коренные валлийцы выступили на стороне Ланкастеров (именовавшихся так, поскольку их родовым гнездом было крупное герцогство Ланкастерское). Английский эрл 1051 г. легко бы понял все, что происходит: лорды Севера и Уэльса снова бились с лордами Юга за Лондон и престол.
К 1461 г. все уже рассматривали Ланкастеров как представителей Севера. Когда королева Маргарита появилась под Лондоном после своей великой победы при Сент-Олбансе 17 февраля 1461 г., лондонцы так испугались ее солдат-северян, что закрыли перед нею город.
«Тогда король Гарри, вместе со своей королевой Маргаритой и северянами, снова отправились домой, на север; по пути домой северяне причиняли неисчислимый вред, грабя людей, забирая у них телеги, повозки, лошадей и скот».
Из «Хроники Брута», написанной до 1471 г.
Южане преследовали Маргариту и ее северную армию, переправившись через Трент. На битву при Таутоне 29 марта 1461 г. обе стороны призвали всех, кого могли: 35 тысяч выступило на стороне Йорков, 40 тысяч – за Ланкастеров. Культурный и языковой разрыв, существовавший между этими людьми, отлично показывает знаменитый анекдот от Уильяма Кэкстона, английского первопечатника.
«Несколько купцов-северян попали в штиль у побережья Кента и сошли на берег в поисках провизии. Один из них, торговец шелком по имени Шеффилд, зашел в какой-то дом и спросил мяса и в особенности яиц. А хозяйка дома ответила, что не понимает по-французски».
Уильям Кэкстон, 1490 г.
Пехотинцы с Севера и Юга, выстроившиеся друг напротив друга при Таутоне, с трудом друг друга понимали. И вели их уже не соперничающие представители франкоязычной элиты, которые могли сколько угодно обманывать англичан, но в конечном счете желали держать жителей колонизованной страны под контролем. Теперь все аристократы говорили по-английски и действовали по образцу старых англосаксонских властителей, опиравшихся на местных жителей и намеревавшихся не просто победить, но стереть с лица земли своих оппонентов. Казалось, что не было ни 1066 года, ни конницы.