Солнце Йорка: наконец-то английская Англия?
Как ни странно, войны почти не причинили вреда английской экономике. До них англичане в течение века воевали только во Франции. Воины с обеих сторон знали, что стены замков и городов Англии безнадежно устарели, так что не пытались за ними скрываться, а решали дела битвами в чистом поле. В результате аристократы падали словно кегли, но зато не было крупных осад, а деревни и торговля практически не терпели урона. Об этом с завистью писал французский хронист Филип де Коммин.
«Ни деревни и села, ни их жители почти не пострадали, здания не были сожжены или разрушены. Катастрофы и несчастья падали лишь на голову тех, кто вел войны, – солдат и знати».
Филип де Коммин (цит. по Джону Гиллингему)
Все это изменило соотношение в обществе: больший вес стали приобретать люди неаристократического происхождения, и английский язык наконец сделался допустимым во всех сферах. Появилось достаточно богатых и образованных носителей английского языка, чтобы возник спрос на такие предметы роскоши, как книги – но книг на английском языке было очень мало. В 1473 г. Уильям Кэкстон, английский торговец-полиглот, живший во Фландрии, увидел в деле новейшую немецкую информационную технологию. Он скопировал немецкую машину и отправился с нею не то в Брюгге, не то в Гент, где впервые напечатал книгу на английском языке – «Собрание повествований о Трое», которое сам же и перевел с французского. Три года спустя он перевез свои машины в Лондон и начал штамповать англоязычные книги с невиданной доселе скоростью.
Англия стала более английской, чем в 1015 г. В стране даже развился собственный архитектурный стиль – перпендикулярная разновидность поздней готики, которая впоследствии будет восхищать поклонников отечественной архитектуры:
«Наши мысли уносятся в прошлое… туда, назад, к дерзкому авантюризму начала правления Елизаветы I и тяжелому тюдоровскому материализму, – и наконец находим то, что нужно, во множестве деревенских церквей, под высоким ажурным переплетом в перпендикулярном восточном окне и кессонированным потолком часовни с алтарем… Они говорят с нами на родном английском языке».
Энох Пауэлл, апрель 1961 г.
Однако не было ничего более английского, чем раскол между Севером и Югом, который привел к последнему, совершенно неожиданному этапу Войны Алой и Белой розы.
Самый английский король?
Хотя войны вроде бы закончились, за Севером требовалось присматривать по-особому, и Эдуард IV в 1472 г. назначил своего брата Ричарда Глостера главой нового Совета Севера. Это позволило Ричарду создать мощную опорную базу в Йорке. К 1483 г. он пользовался там поистине королевской властью. Когда в том же году умер Эдуард IV, Ричард возглавил внутридинастический переворот, взойдя на трон под именем Ричарда III. О сыновьях Эдуарда – «принцах в Тауэре» – больше ничего не слышали.